Михаил Лобанов - Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи

Жалкие психологи

Подобная болтовня свидетельствует о непонимании человеческой души и неспособности правильно рассуждать. Достаточно только прочесть любую книгу, любую речь Сталина, посмотреть на любой его портрет, вспомнить любое его мероприятие, проведенное им в целях осуществления строительства, и немедленно станет ясно, что этот умный, рассудительный человек никогда не мог совершить такую чудовищную глупость, как поставить с помощью бесчисленных соучастников такую грубую комедию с единственной целью отпраздновать, при бенгальском освещении, свое торжество над повергнутым противником.

Решение

Я думаю, что решение вопроса проще и вместе с тем сложнее. Нужно вспомнить о твердой решимости Советского Союза двигаться дальше по пути демократии и, прежде всего, о существующем там отношении к вопросу о войне, на которое я уже несколько раз указывал.

Демократизация и опасность войны

Растущая демократизация, в частности предложение проекта новой Конституции, должна была вызвать у троцкистов новый подъем активности и возбудить у них надежду на большую свободу действий и агитации. Правительство нашло своевременным показать свое твердое решение уничтожать в зародыше всякое проявление троцкистского движения. Но главной причиной, заставившей руководителей Советского Союза провести этот процесс перед множеством громкоговорителей, является, пожалуй, непосредственная угроза войны. Раньше троцкисты были менее опасны, их можно было прощать, в худшем случае — ссылать. Очень действенным средством ссылка все же не является; Сталин, бывший сам шесть раз в ссылке и шесть раз бежавший, это знает. Теперь, непосредственно накануне войны, такое мягкосердечие нельзя было себе позволить. Раскол, фракционность, не имеющие серьезного значения в мирной обстановке, могут в условиях войны представить огромную опасность. После убийства Кирова дела о троцкистах в Советском Союзе разбирают военные суды. Эти люди стояли перед военным судом, и военный суд их осудил.

Два лица Советского Союза

Советский Союз имеет два лица. В борьбе лицо Союза — суровая беспощадность, сметающая со своего пути всякую оппозицию. В созидании его лицо — демократия, которую он объявил в Конституции своей конечной целью. И факт утверждения Чрезвычайным съездом новой Конституции как раз в промежутке между двумя процессами — Зиновьева и Радека — служит как бы символом этого [128] Фейхтвангер Лион. Москва. 1937 год. Таллин, 1990. С. 62–87. .

Из статьи Л. Троцкого

«ТЕРМИДОР И АНТИСЕМИТИЗМ»

Во время последнего московского процесса я отметил в одном из своих заявлений, что в борьбе с оппозицией Сталин эксплуатировал антисемитские тенденции в стране. По этому поводу я получил ряд писем и запросов, в большинстве своем — незачем таить правду — очень наивных. «Как можно обвинять Советский Союз в антисемитизме?», «Если СССР антисемитская страна, то что же вообще остается?» Такова доминирующая нота этих писем. Возражения и недоумения исходят от людей, которые привыкли фашистскому антисемитизму противопоставлять эмансипацию евреев, совершенную Октябрьской революцией, и которым теперь кажется, что у них вырывают из рук спасательный круг. Такой метод рассуждения типичен для людей, привыкших к вульгарному, недиалектическому мышлению. Они живут в мире неизменных абстракций. Они признают только то, что для них удобно, Германия Гитлера — абсолютное царство антисемитизма. Наоборот, СССР — царство национальной гармонии. Живые противоречия, изменения, переходы из одного состояния в другое, словом, реальные исторические процессы ускользают от их ленивого внимания.

Люди, надеюсь, не забыли еще, что в царской России антисемитизм был достаточно широко распространен среди крестьян, мелкой буржуазии городов, интеллигенции и наиболее отсталых слоев рабочего класса. «Матушка» Россия славилась не только периодическими еврейскими погромами, но и существованием значительного числа антисемитских изданий, имевших крупный по тому времени тираж. Октябрьская революция радикально ликвидировала бесправие евреев. Это вовсе не значит, однако, что она одним ударом смела антисемитизм. Длительная и настойчивая борьба с религией не мешает тому, что и сегодня тысячи и тысячи церквей, мечетей и синагог заполняются молящимися. Так и в области национальных предрассудков. Одни лишь законодательные акты еще не меняют людей. Их мысли, чувства, взгляды зависят от традиций, материальных условий жизни, культурного уровня и пр. Советскому режиму нет еще и двадцати лет. Старшая половина населения воспиталась при царизме. Младшая половина очень многое восприняла от старшей. Уже одни эти общие исторические условия должны заставить мыслящего человека понять, что, несмотря на образцовое законодательство Октябрьской революции, в отсталых массах могут сохранять еще большую силу националистические и шовинистические предрассудки, в частности антисемитизм.

Но этого мало. Советский режим, как он есть, вызвал к жизни ряд новых явлений, которые при бедности и малокультурности населения способны заново порождать и действительно порождают антисемитские настроения. Евреи — типично городское население. На Украине, в Белоруссии, даже в Великороссии они составляют значительный процент городского населения. Советский режим нуждается в таком количестве чиновников, как никакой другой режим в мире. Чиновники вербуются из более культурного городского населения. Естественно, если евреи занимают в среде бюрократии, особенно в ее нижних и средних слоях, непропорционально большое место. Можно, конечно, на этот факт закрывать глаза и ограничиваться общими фразами о равенстве и братстве всех наций. Но политика страуса ни на шаг не продвинет нас вперед. Ненависть крестьян и рабочих к бюрократии есть основной факт советской жизни. Деспотический режим, преследование всякой критики, удушение живой мысли, наконец, судебные подлоги представляют собой лишь отражение этого основного факта. Даже априорно невозможно допустить, чтобы ненависть к бюрократии не принимала антисемитской окраски, по крайней мере там, где чиновники — евреи составляют значительный процент населения и выделяются на фоне основной массы крестьянского населения.

В 1923 году я на партийной конференции большевистской партии Украины выставил требование: чиновник должен уметь говорить и писать на языке окружающего населения. Сколько по этому поводу было иронических замечаний, исходивших в значительной мере от еврейской интеллигенции, которая говорила и писала по-русски и не хотела учиться украинскому языку! Надо признать, что в этом отношении положение значительно изменилось к лучшему. Но мало изменился национальный состав бюрократии и, что неизмеримо важнее, антагонизм между населением и бюрократией чудовищно возрос за последние 10–12 лет. О наличии антисемитизма, притом не только старого, но и нового, «советского», свидетельствуют решительно все серьезные и честные наблюдатели, особенно те, которым приходилось длительное время жить среди трудящихся масс.