Вера Ковалевская - Конь и всадник (пути и судьбы)

У всадника изменилась посадка. Уже в VIII в. н. э. он сидит ближе к холке, бедра сильнее раздвинуты, колени — на плече лошади, нога свободно спускается от колена вниз. Посадка у всадника профессиональная, корпус прямой (в VII в. до н. э. — несколько наклоненный над шеей), лошадь «в шенкелях». Изменение положения ног от сильно согнутых в IX в. до н. э. до выпрямленных в VII в. до н. э. является хронологическим признаком.

Меняется форма седла-попоны. Исчезают подхвостные ремни. В VIII в. до н. э. на изображениях появится небольшие седла-попоны (с острыми углами, заканчивающимися кистями), закрепленные при помощи передних подпруг и нагрудных ремней. В VII в. до н. э. седла-попоны имеют уже прямые углы, возможно, с валиками для фиксации колена. Они крепятся с помощью трех подпруг и нагрудного ремня. В VII в. до н. э. появляется небольшое треугольной формы мягкое седло, возможно, с передней и задней подпругой, положенное поверх большой попоны.

[86-87]

Все эти материалы сведены в таблицу. Мы видим, как на протяжении IX-VII вв. до н. э. менялись детали конского снаряжения, способы управления конем и посадки всадника. В таблицу внесены признаки изображения, имеющие точную датировку, и изображение на костяной пластинке из Зивийе. Оно датировано Р. Гиршманом [188] VII в. до н. э., тогда как данные таблицы убедительно свидетельствуют в пользу передатировки пластинки, отнеся ее к IX-VIII вв. до н. э. или же к началу VIII в. Из одиннадцати рассмотренных признаков для Зивийе семь имеют аналогии только на изображениях, датированных IX в. до н. э.; один — в основном на изображениях IX в. до н. э. и в одном случае — VIII в. до н. э.; один — только VIII в. до н. э.; один — VIII-VII вв. до н. э. и, возможно, IX в. до н. э. и один — не говорит о дате.

Все аналогии относятся к IX и середине VIII в. до н. э., т. е. до переломного момента в освоении верхового коня.

Действительно, мы видим всадника, который не только не может управлять сам, но не в состоянии и стрелять на скаку — перед ним, держа коней за узду, стоит пехотинец. Здесь имеется и любопытная деталь, неизвестная по другим изображениям, но безусловно ранняя. Правый бородатый всадник (возница-правчий) правой рукой высоко держит повод коня лучника, а левую руку с плетью — у его крупа, добиваясь того, чтобы конь лучника не заносил круп влево. Уздечки IX в. до н. э. имеют налобно-подганашный, затылочный, расщепленный на три части нащечный ремень (без наносного) и ошейник и без кисти-науза. Вместо бантообразных здесь прямоугольные псалии, типичные уже для VIII в. до н. э., существование которых в IX в. до н. э. на основании аналогий с находками удил Х-IX вв. до н. э. отрицать нельзя.

Это же относится к долго бытующему начельнику в виде полукруга. Самым убедительным доказательством ранней даты рассматриваемого изображения является посадка всадника, откинутого далеко назад, с углом между бедром и голенью в 80°, что соответствует данным IX в. до н. э. (начиная с VIII в. до н. э. угол уже не острый, а тупой).

В целом на протяжении трех веков ассирийцы стали прекрасными всадниками. Но и их враги были не хуже. Источники Саргона II и древние изображения говорят о том, что кони умели преодолевать различные преграды. Обучение коней и передача их воинам входила в обязанности ассирийского царя. Так, один из военачальников пишет письмо Саргону II: «Царь, господин мой, знает, что лошади у меня пали; пусть царь скорее пришлет лошадей под моих всадников» (714-706 гг. до н. э.) [7, 2, 317]. Поэтому, изучая анналы ассирийских царей, мы видим, что одной из первоочередных задач того времени была доставка лошадей, главным образом из Мидии и Урарту.

«Обширные табуны коней, мулов, лошаков и скот их лугов без счета угнал я. Наложил на них дань 1200 коней» [7, 2, 273], — сообщает Тиглатпаласар I (1115-1077 гг. до н. э.) о четвертом походе на Наири. «От страны Шубард до стран Гильзану и Наири... захватил я всего 2720 коней» [7, 2, 284], — читаем мы у Тукультининурты II (889-884 гг. до н. э.). Ашшурнасирапал II (884-859 гг. до н. э.), ко времени которого относятся первые изображения всадников, писал: «Колесницы и конницу взял я с собой» [7, 2, 292]. Он получает лошадей и мулов из Киррури, Симеси, Симеры, Гильзана, Хубушкийи, Нирбу, Внутреннего Уруму, Наири, Нирдуна и т. д. [7, 2, 285-292].

В текстах IX в. до н. э. упоминаются упряжные кони. А по экстерьеру колесничные и верховые лошади не отличались друг от друга, и съезженность колесничных лошадей считалась очень ценным качеством для всадников IX-VIII вв. до н. э. Шамшиадад V (823-810 гг. до н. э.) также перечисляет страны, откуда наряду с другой добычей он получал упряжных лошадей, причем особенно ценных давали ему месийцы («погнался в горы за месийцами, взял упряжных лошадей») [7, 2, 301].

Много лет назад я впервые столкнулась с прекрасными археологическими материалами из Урарту. В большой мрачноватой комнате с высокими каменными сводами на столах громоздились материалы, найденные в урартской крепости Тейшебаини, раскопанной около Еревана. Это был кабинет акад. Б. Б. Пиотровского в Государственном Эрмитаже. Из рассказа явственно возникал город, осажденный кочевниками-скифами две с половиной тысячи лет назад. Так и виделось, как мечутся на плоских крышах обезумевшие люди и кони, падают, охваченные огнем и осыпанные градом стрел; как солдаты гарнизона спешно делят царские богатства и прячут их на дно огромных, в человеческий рост, глиняных сосудов для хранения зерна и вина, чтоб никогда уже не прийти за своей долей [107; 123].

Для археолога большая «удача» раскапывать город, неожиданно захваченный врагом, особенно если он уже не смог оправиться от постигшей катастрофы. Мы получаем то, что враги не смогли вытащить из-под горящих развалин, что они не нашли, не успели или почему-то не захотели взять.

В заключение рассказа Б. Б. Пиотровский ударил палочкой по бронзовой чаше с клинописными знаками и сказал: «А сейчас вы услышите голос урартского царя Менуа». Раздался мелодичный звон разбуженных тысячелетий.

Еще будучи царевичем, Менуа поставил первый рекорд и прыжке на коне, который был побит только через... 2775 лет. В конце XIX в. в стене церкви Сикех, недалеко от озера Ван, в том месте, где еще в эпоху средневековья находился ипподром армянских князей, была найдена каменная стела с клинописной надписью: «Могуществом бога Халди, Менуа, сын Ишпуини, говорит: С этого места конь, по имени Арциви, под Менуа, прыгнул на 22 локтя (11 м и 22 см или 11 м 44 см)» [8; 11].