Сергей Соловьев - Сочинения (Том 4)

Но в то же самое время, как мы замечаем следы этого ростовского, или владимирско-ростовского, летописца, приверженца Константинова, в летописном сборнике, носящем название Лаврентьевской летописи, в другом сборнике при описании тех же самых событий замечаем явственные следы переяславского летописца. В сказании о смерти Андрея Боголюбского, там, где упомянутый выше летописец просит Андрея, чтобы тот молился за брата своего Всеволода, летописец переяславский говорит: "Молися помиловати князя нашего и господина Ярослава, своего же приснаго и благороднаго сыновца и дай же ему на противныя (победу), и многа лета с княгинею, и прижитие детий благородных". Последние слова о детях повели к правильному заключению, что они написаны в то время, когда Ярослав Всеволодович был еще молод и княжил в Переяславле. Потом, при описании событий, последовавших на севере за смертию Андрея, везде, там, где владимирский летописец говорит об одних владимирцах, переяславский прибавляет переяславцев.

Важное значение получают для нас известия переяславского летописца с 1213 года, когда он начинает излагать подробности борьбы между Константином ростовским и его младшими братьями, подробности, намеренно умолчанные летописцем владимирско-ростовским. К сожалению, мы не долго пользуемся этими подробными известиями, ибо они прекращаются на 1214 году. Таким образом, мы лишены описания Липецкой битвы, которое было бы составлено приверженцем Ярослава Всеволодовича и, следовательно, союзника его Юрия; мы видели, что приверженец Константина намеренно смолчал о ней; то же описание Липецкой битвы, которое находим в известных летописях, отзывается новгородским составлением.

Мы видели важнейшие прибавки, которые находятся у переяславского летописца против владимирско-ростовского, в Лаврентьевском сборнике. Большая часть известий буквально сходны; но есть разности и даже противоречия. Резкое противоречие находится в рассказе о борьбе Всеволода III с Рязанью под 1208 годом: в Лаврентьевском и других списках говорится, что Всеволод, взявши Пронск, посадил здесь князем Олега Владимировича, одного из рязанских князей; а у переяславского летописца говорится, что Всеволод посадил в Пронске Давида, муромского князя, и что в следующем году Олег, Глеб, Изяслав Владимировичи и князь Михаил Всеволодович рязанские приходили к Пронску на Давида, говоря:

"Разве ему отчина Пронск, а не нам?" Давид послал им сказать: "Братья! я бы сам не набился на Пронск, посадил меня в нем Всеволод, а теперь город ваш, я иду в свою волость". В Пронске сел кир Михаил, Олег же Владимирович умер в Белгороде в том же году. Из двух противоречивых известий в нашем рассказе помещено то, которое находится в большем числе списков; но не знаем, едва ли не справедливее будет предпочесть известие переяславского летописца, ибо трудно предположить, чтоб известие о приходе рязанских князей к Пронску на Давида было выдумано. Под тем же 1208 годом у переяславского летописца находится новое любопытное известие, что Всеволод III посылал воеводу своего Степана Здиловича к Серенску, и город был пожжен. Посылка эта очень вероятна как месть Всеволода черниговским князьям за изгнание сына его Ярослава из Переяславля Южного.

Мы сказали, что в большей части известий летописцы владимирско-ростовский и переяславский буквально сходны. Но трудно предположить, чтоб они не были современниками, чтоб не составляли своих летописей одновременно, и потому трудно предположить, чтоб один списывал у другого, прибавляя кой-что свое. Гораздо легче предположить, что так называемая Персяславская летопись по самому составу своему есть позднейший сборник, составитель которого, относительно событий конца XII и начала XIII века, пользовался обеими летописями, и Переяславскою и Владимирско-Ростовскою, написанными первоначально безо всякого отношения друг к другу. Можно даже найти след, как позднейший составитель, черпая известия из двух различных летописей, сбивался иногда их показаниями: так, после описания торжества князя Михаила Юрьевича и владимирцев над Ростиславичами и ростовцами летописец владимирский говорит: "И бысть радость велика в Володимере граде, видяще у себе великаго князя всея Ростовьскыя земли". В летописи Переяславской, без сомнения, в том же самом месте говорилось о посажении Михаилова брата Всеволода в Переяславле и о радости переяславцев по этому случаю, и вот позднейший составитель, смешавшись в этих двух известиях, захотел к известию владимирского летописца прибавить собственное имя князя, находившееся в Переяславской летописи, и написал: "Бысть радость велика в граде Володимири, видяще у себе великаго Всеволода всея Ростовскыя земля". Итак, мы думаем, что в "Летописце русских царей", который в печати назван "Летописцем Переяславля Суздальского", находятся известия, взятые из Переяславской летописи XIII века; но отсюда еще никак не следует, чтоб весь этот сборник в том виде, в каком дошел до нас, был составлен переяславским летописцем жившим в XIII веке.

С 1285 года по Лаврентьевскому списку нельзя не заметить следов тверского летописца: тверские события на первом плане, о тверском князе Михаиле рассказывается в подробности. 1305 годом оканчивается Лаврентьевский список, так важный для нас по своей относительной древности; любопытен он и по точному указанию, когда, кем и для кого он написан. Указания эти находятся в следующей приписи: "Радуется купец прикуп створив, и кормьчий в отишье пристав, и странник в отечьство свое пришед; тако же радуется и книжный списатель, дошед конца книгам, тако же и аз худый, недостойный и многогрешный раб божий Лаврентей мних.

Начал есм писати книги сия, глаголемый летописец, месяца генваря в 14, на память святых отец наших аввад, в Синаи и в Раифе избьеных, князю великому Димитрию Константиновичю, а по благословенью священьнаго епископа Дионисья, и кончал семь месяца марта в 20, на память святых отец наших, иже в монастыри святаго Савы избьеных от Срацин, в лето 6885 (1377), при благовернем и христолюбивем князе великом Димитрии Константиновичи, и при епископе нашем христолюбивом священном Дионисье суждальском и новгородьском и городьском. И ныне, господа отци и братья, оже ся где буду описал, или переписал, или не дописал, чтите исправливая бога деля, а не клените, занеже книгы ветшаны, а ум молод не дошел; слышите Павла апостола глаголюща: не клените, но благословите. А со всеми нами хрестьяны Христос бог наш, сын бога живаго, ему же слава и держава и честь и поклонянье со отцем и с пресвятым духом, и ныня и присно в векы, аминь". Таким образом, Лаврентий, составляя летопись свою в 1377 году, должен был окончить ее 1305 годом: значит, при всех средствах своих, пиша для князя, не нашел описания любопытных событий от начала борьбы между Москвою и Тверью.