В. Бутромеев - Эпоха становления русской живописи

В. Л. Боровиковский.Портрет Ю. Ф. Лисянского

В. Л. Боровиковский.Портрет Н. М. Яковлева

В. Л. Боровиковский.Портрет И. П. Дунина

В. Л. Боровиковский.Портрет А. Ф. Бестужева

В. Л. Боровиковский.Аллегорическое изображение зимы в виде старика, греющего руки у огня

В. Л. Боровиковский.Портрет А. А. Дубовицкого

В. Л. Боровиковский.Портрет Н. И. Дубовицкой

В. Л. Боровиковский.Портрет баронессы В. С. Васильевой

В. Л. Боровиковский.Портрет Н. С. Шереметева

В. Л. Боровиковский.Портрет сподвижника Петра I А. И. Румянцева

«Когда юный царь Петр возмужал и завел себе „потешное“ войско, из бездны все той же худородности всплыл и Румянцев, фамилия которого и досталась будущему фельдмаршалу и герою прусской и турецкой войн. Фамилия эта пошла от приближенного нижегородского князя, предавшего своего господина московскому князю, не пожаловавшему предателю высоких чинов, но сохранившему ему жизнь.

Сын дворянина-однодворца Румянцев получил в наследство от своего отца только высокий рост, стройность фигуры и приятные черты лица, за что и попал в денщики к молодому царю. В денщиках у того перебывали многие из худородных людишек, но надолго задерживались самые отъявленные. Румянцев – не завистливый, не бесшабашный, не вороватый, верно и безропотно, не зная ни стыда, ни страха, служил царю по блудодейской и сатанинской части.

Не всякий слуга исполнит то, что велит хозяин. У одного не поднимется рука, другой не одолеет ужаса перед преступным деянием, третий усовестится, а четвертому не хватит сноровки и ловкости.

Румянцев исполнял все, не зная ни страха, ни угрызений совести, не останавливаясь ни перед чем, порою об руку с дьяволом, превосходя его усердием, старанием, исправностью, умением и надежностью.

Румянцев ведал плотским блудом царя как управляющий запасами провизии для кухни. Похоть Петра Великого горела сатанинским огнем и требовала постоянной пищи. Знаменитая Монсиха, сестра ее Балк, Мария Гамильтон, страшная Анна Крамер, фрейлины и жены придворных, племянницы царя и одноразовые метрессы – все прошли через руки Румянцева, ему приходилось обеспечивать исполнение прихотей хозяина, не знавшего удержу и меры в разнузданности плоти, доходившей до дьявольского издевательства.

Румянцеву царь поручал карать за измены Монсиху; Глебова, возлюбленного первой жены царя, истязали жестокой пыткой на колу; Марии Гамильтон за воровство денег для любовника и удушение собственного младенца отрубили голову и, заспиртовав, поместили в кунсткамеру. Казнили и красавца Вильяма Монса за ласковые взгляды императрицы – возвели бы на эшафот и ее – задержись царь Петр на этой грешной земле.

При всех этих делах и состоял Румянцев.

Исполняя повеление царя, он выследил опального царевича Алексея и вместе с хитроумно-коварным Толстым убедил его покинуть неприступный замок Сент-Эльм близ Неаполя и вернуться в Россию, обещая именем царя сохранить ему жизнь и стращая, в противном случае, походом русской армии в Австрию и Италию.

Румянцеву пришлось и завершить начатое. Одни рассказывают, что он вместе с Толстым удушил подушкою истерзанного пытками доверчивого царевича. По другим рассказам, они повалили сына царя на пол, оторвали половицу и отрубили ему голову, а кровь слили в подпол. А уже на следующий день Румянцев вместе с Анной Крамер переодели царевича в новый камзол и пришили к туловищу отрубленную голову и повязали галстук, чтобы скрыть страшный шов.

Анна Крамер была дочерью прокурора Нарвы, взятой русскими войсками. Пройдя через многие руки, она оказалась любовницей губернатора Казани, от него попала к мужу сестры Монсихи и благодаря содействию фрейлины Гамильтон достигла царской спальни – не без помощи Румянцева.

О ней рассказывали, что она ничуть не смущалась удовлетворять похоть царя в присутствии императрицы Екатерины, тоже в свое время прошедшей и через солдатский лагерь, где, что ни гренадер, то добрый молодец, всегда готовый к бою, и через постели многих вельмож, что старика главнокомандующего Шереметева, что молодого неутомимого Меншикова.

За безотказную службу царь пожаловал Румянцеву деревеньку для прокорма, генеральский чин и, как шубу с царского плеча, одну из своих любовниц в жены. Не Анну Крамер, вместе с которой Румянцев пришивал отрубленную голову царевича Алексея к туловищу и прикрывал шов галстуком, а другую, их царь Петр имел бессчетно, одну из самых лучших, Марию Андреевну Матвееву, внучку того самого Матвеева, выбившегося когда-то из семьи худородного дьяка в первейшие бояре и ухитрившегося женить царя Алексея Михайловича на своей молодой, не робкого десятка воспитаннице.

Она-то, старанием Тишайшего царя или без его помощи, и родила будущего преобразователя России и первого ее императора Петра Алексеевича.

Отдав Марию Андреевну в жены своему верному денщику, царь не забывал свою любимицу – сына от него она назвала Петром. Румянцев считал его своим и пытался воспитывать в строгости и повиновении и намеревался определить в дипломаты. Однако, возмужав, юноша пошел по стопам своего природного отца – прославился сначала неуемными плотскими потехами с девицами и женами, коих любил с их согласия и без оного, а потом подвигами на поле брани.

Полковничий чин он получил в девятнадцать лет от своей сводной сестры – императрицы Елизаветы Петровны. Она пожаловала его за радостную весть о заключении мира со шведами. А генеральский – уже за войну с пруссаками.