Коллектив авторов - История Украины. Научно-популярные очерки

1990-е гг. прошли для Украины под знаком постепенного втягивания в европейские и евро-атлантические структуры и выстраивания новых отношений с Россией. Поскольку сближение с «Западом» было одновременно удалением от России, отношения с последней превратились в постоянный кошмар украинских политиков. Отношения с Россией осложнялись и тем обстоятельством, что она превратилась для Украины в одного из самых крупных заимодавцев. После повышения цен на энергоносители в 1992 г. долг Украины перед Россией неуклонно рос и к 1995 г. достиг 4,2 млрд долларов США, а в 1997 г. составил умопомрачительную цифру 8,8 млрд долларов США.

Конфигурация украинско-российских отношений с самого начала строилась на очень шатком равновесии. При этом обе стороны формально демонстрировали принцип равноправия, отдавая дань принципам международной системы, сложившейся после Второй мировой войны. Неформально же о равноправии можно было говорить, но очень сложно его соблюдать. Будучи экономически более мощной, обладая колоссальными сырьевыми и энергетическими ресурсами и ядерным оружием, Россия с момента обретения ею суверенитета оставалась одним из наиболее известных актеров на мировой сцене, привычно, хотя и не всегда обоснованно претендуя на роль великой державы. Украина, значительно уступая России в экономическом отношении, пребывая в прямой энергетической зависимости от нее и будучи «белым пятном» для мирового сообщества, не могла соревноваться с ней на равных.

Российские политики, находящиеся у власти, на словах признавали самостоятельность Украины, ее право на суверенитет, однако по сути воспринимали ее претензии как трагическое недоразумение. В сознании подавляющего большинства политиков (и не только их, но и значительной части интеллигенции и рядовых россиян) Украина не существовала как нечто отдельное от России — поэтому стремление украинцев к отдельному, самостоятельному существованию казалось вызовом, результатом интриг или манипуляций недобросовестных политиков, происков внешних враждебных сил, оно встречало неодобрение, раздражение, неприятие и желание противодействовать. В сознании российских политических элит был силен так называемый имперский синдром, связанный с тем, что политическая идентификация россиян исторически сформировалась именно как имперская (т. е. наднациональная). Славянские народы Российской империи и ее преемника — Советского Союза, не воспринимались как народы, отдельные от российского, это были те же «русские», только с региональными языковыми и культурными особенностями. Поэтому желание этих «русских» жить отдельно и претендовать на отдельную историю, культуру и самосознание, да еще и в противопоставление другим «русским», т. е. россиянам, воспринималось как что-то противоестественное.

Начало украинско-российских отношений сразу же было омрачено заявлением пресс-секретаря российского президента Павла Вощанова о возможности пересмотра границ с новыми республиками — заявление было сделано сразу же после провозглашения Украиной декларации о независимости и вскоре дезавуировано высшей исполнительной властью России. Противоречия возникли при разделе Союза и создании Содружества Независимых Государств. Российское руководство рассматривало СНГ как способ сохранения своего политического влияния на территории бывшего СССР. Для Украины это был наиболее приемлемый способ «цивилизованного развода» — она довольно последовательно отклоняла все попытки России превратить СНГ в транснациональную структуру с функциями межгосударственного управления. Фактически победила точка зрения Украины — роль СНГ в отношениях между бывшими республиками СССР постепенно уменьшалась, возрастало значение двусторонних и многосторонних договоров и связей. Точно так же падал престиж СНГ в общественном сознании — если в 1994 г. 40 % опрошенных в Украине выступали за развитие отношений со странами СНГ, то в 1999 г. — 15 % [500] Паніна Н. Українське суспільство. 1994–2005: Соціологічний моні-торіпг. С. 32. , и этот показатель падал и дальше.

Настоящим яблоком раздора стал Крым и связанная с ним проблема Севастополя и Черноморского флота — при этом как в России, так и в Украине по этим проблемам возникли разногласия между президентской и законодательной властью.

Наиболее острый конфликт разгорелся из-за Черноморского флота. Флот, состоявший из 440 кораблей, 18 субмарин, около 200 вспомогательных судов, 300 самолетов и 70 000 персонала, в свое время должен был обозначать присутствие СССР в Средиземноморском регионе. Поскольку флот был оснащен ядерным оружием, при создании СНГ было решено, что он будет находиться под совместным командованием Содружества. Украина была готова уступить ядерную часть флота СНГ, однако претендовала на половину остальных боевых кораблей, о чем и было заявлено в феврале 1992 г.

5 апреля 1992 г. Л. Кравчук издал указ о строительстве Вооруженных сил Украины. Указом предполагалось создание ВМФ Украины на базе Черноморского флота, дислоцированного на территории страны. В ответ президент РФ Борис Ельцин поставил тот же флот под свое командование. Угроза открытого конфликта заставила обоих президентов через несколько дней приостановить действие указов. 23 июня в Дагомысе они договорились поставить флот в Крыму под совместное командование и к 1995 г. разделить его. 3 августа на встрече в Ялте была оговорена процедура раздела.

В июле 1993 г. состоялось уже упомянутое решение российской Думы о Севастополе как базе российского флота и административной единице Российской Федерации. В Севастополе периодически происходили организованные местным филиалом российского Фронта национального спасения демонстрации с требованиями передать город под юрисдикцию России, нагнетавшие истерию среди населения. В сентябре 1993 г. на встрече на высшем уровне в Массандре российская делегация неожиданно выступила с требованием немедленной оплаты долга за энергоносители и предложила засчитать в качестве платежа часть стоимости Черноморского флота. Л. Кравчук сначала согласился на это предложение, после чего стал объектом острейшей критики в парламенте (вплоть до обвинений в государственной измене) — ему пришлось взять свои слова назад.

Дальнейшие переговоры должны были завершиться 15 апреля 1994 г. на встрече глав государств СНГ — министры обороны двух стран достигли предварительной договоренности о том, что Украине перейдет до 20 % флота (164 судна). Договориться не удалось по главному вопросу — о базировании флота.

Украинская сторона видела Севастополь как базу совместного размещения флотов. Российский министр обороны Павел Грачев отказался принять идею о присутствии украинских ВМС в Севастополе и вообще в Крыму и демонстративно покинул переговоры. Заметим, что громогласная риторика о «городе русской славы», использовавшаяся новоявленными «защитниками Севастополя» из числа высшего командования и части политического руководства РФ, прикрывала куда менее возвышенные интересы. База в Севастополе представляла собой колоссальную инфраструктуру (82 % всей инфраструктуры ЧФ России), приносящую неплохие прибыли.