Валентин Ковальчук - 900 ДНЕЙ БЛОКАДЫ. Ленинград 1941—1944

Активно действовала в блокаду и гонимая до войны православная церковь. В храмах Ленинграда зачитывалось послание патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия, с которым он в первый же день войны обратился к верующим, благословляя их на борьбу с врагом. Возглавлявший ленинградскую епархию митрополит Алексий написал обращение к духовенству и верующим «Церковь зовет к защите Родины», в котором говорилось, что церковь благословляет подвиги и все то, что творит русский человек для защиты своего отечества, и молится о полной и окончательной победе над врагом. В богослужениях, регулярно проводившихся в православных храмах, вводились специальные молитвы о даровании победы воинам Красной Армии. Служба продолжалась и зимой. Митрополит Алексий ежедневно служил молебен святителю Николаю, а затем с иконой, обходя Никольский собор, в котором он жил, молился за сохранение храма и города. Духовенство и верующие собирали деньги на военные нужды, и 22 августа 1941 г. Никольский собор перевел для этого 200 тыс. р., а 1 сентября еще 100 тыс. р. Поздравляя верующих с Пасхой, Алексий в праздничном послании отметил, что в 1942 г. исполняется 700 лет со дня разгрома немецких рыцарей Александром Невским в Ледовом побоище и что эта годовщина дает нам и врагам много материала для размышления и выводов. Деятельности церкви способствовала свернутая, ранее активно проводившаяся антирелигиозная пропаганда. Руководство ВКП(б) стало поддерживать патриотическую работу церкви. Ленинградские власти оказывали ей прямую помощь, регулярно снабжая приходы вином и мукой для причащения верующих. [250] Шкаровский М. В. Петербургская епархия в годы гонений и утрат. 1917–1995. СПб., 1995. С. 274, 275, 278; Вечерний Петербург. 1994. 13 января.

Таким образом, вражеская блокада, принесшая ленинградцам неисчислимые лишения и жертвы, не сломила их боевого духа. Правда, тяжелые условия блокады и главным образом продовольственные трудности, а также призывы немцев к прекращению сопротивления привели к появлению у некоторых жителей Ленинграда пораженческих и даже антисоветских настроений. Появились призывы к сдаче Ленинграда, к превращению его в открытый город.

Управление НКВД по Ленинграду и Ленинградской области через своих информаторов собирало сведения о настроениях жителей города и в своих спецсообщениях докладывало о них руководителям обороны Ленинграда. Вот, например, что писал в спец-сообщении 13 декабря 1941 г. начальник НКВД П. Н. Кубаткин: «В связи с продовольственными затруднениями среди населения, особенно среди женщин, отмечается рост негативных настроений. Эти настроения сводятся к тому что: а) положение Ленинграда безнадежно, блокады не прорвать, население погибнет от голода; б) в декабре в городе кончится весь запас продуктов, после чего Ленинград будет сдан немцам; в) в случае сдачи города облегчится положение с продовольствием; г) голодать дальше немыслимо, необходимо действовать организованно, устраивать бунты, погромы хлебных и продовольственных магазинов. Рост отрицательных настроений показывают и данные военной цензуры… Некоторые жены военнослужащих в письмах на фронт призывают мужей бросать оружие и прекратить войну». «Ваня, бросайте винтовки и не смейте больше защищать, пока не дадут больше хлеба. Бросайте винтовки, переходите к немцу, у него хлеба много».

«Вы, бойцы, бросайте воевать, сдавайте город и приходите домой. Вы погибнете и Ваши семьи погибнут от голода».

«У нас идут слухи от военных, которые говорят: „Пусть рабочие начнут бунт, и мы начнем и сметем советскую власть, довольно мучить нас“. Я уверена, это будет, потому что ты себе представить не можешь, что здесь творится».

Однако доля негативных настроений была незначительной. Подавляющее большинство ленинградцев и их защитники стойко переносили лишения блокады, верили в победу над врагом и были настроены до конца отстаивать свой город. Даже 25 ноября 1941 г., когда ленинградцы получали самую низкую норму хлеба, П. Н. Кубаткин в спецсообщении писал, что «трудящиеся города выражают готовность стойко перенести продовольственные лишения, еще больше помогать фронту, чтобы разорвать блокаду и обеспечить победу над врагом». «Я согласен перенести любые лишения, — говорил кузнец завода им. Ленина Дмитриченко, — только бы отогнать от Ленинграда эту нечисть». [251] Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Кн. 2. С. 241, 251, 253; Ленинградская эпопея. С. 253. Известная русская художница А. П. Остроумова-Лебедева записала в своем дневнике: «Я всем существом своим, умом, душой и сердцем сознаю, что нам сдавать немцам Ленинград нельзя! Нельзя! Лучше нам всем умереть! Погибнуть, но не сдаваться». [252] Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Кн. 1. С. 239. «Мы детям клянемся, клянемся могилам, что нас покориться никто не заставит» — так выразила чувства ленинградцев А. А. Ахматова в стихотворении «Клятва».

«Многие меня изумляли, — пишет один антисоветски настроенный блокадник, покинувший СССР и издавший в Нью-Йорке под фамилией Криптон книгу «Осада Ленинграда». — Группа лиц, жестоко голодавших, среди которых были люди очень близкие мне, нисколько не изменили своих осенних взглядов. „Да, ужасно, — говорили они, — но все-таки лучше, чем победа немцев" — старых беспощадных врагов всего русского… Те, кто держался крепче, пытались всячески спасти или хотя бы облегчить участь умирающих… Зачастую это было безнадежно и приводило к тому, что, спасая близких, люди чересчур быстро начинали умирать сами… Общей чертой людей, несмотря на жестокие страдания, оставалась изумительная выдержка». [253] Криптон К. Осада Ленинграда. Нью-Йорк, 1952. С. 190, 191, 195, 198.

Да и сами немцы, внимательно следившие за положением в Ленинграде, не придавали большого значения возмущению ленинградцев. В сводке начальника полиции безопасности СД от 12 февраля 1942 г., когда положение в Ленинграде было самым тяжелым, говорилось: «Даже если учесть отдельные проявления возмущения, нельзя рассчитывать на организованное выступление, которое может привести к какому-либо изменению. Город прочно находится в руках Советов». [254] Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Кн. 2. С. 197.

Несмотря на ужасы блокады, ленинградцы не потеряли человеческого облика. Как пишет Д. Гранин, «большинство людей не расчеловечилось». [255] Петергофский вестник. 2003. 29 мая. За небольшим исключением, ленинградцы продолжали оставаться людьми и делали все возможное для победы над врагом. «Многие ленинградцы в тех нечеловеческих условиях, — пишет блокадница С. Павлова, — показывали примеры такой духовной высоты, такой жизнестойкости и человеколюбия, какие трудно встретить в обычных житейских условиях. Голод не убил человека в человеке, мы продолжали мыслить, чувствовать». [256] Память: Письма о войне и блокаде. Вып. 2. С. 178.