Нина Соротокина - Закон парности (Гардемарины, вперед - 4)

- И не следи за мной. Я пойду в свою комнату.

- Опять будете у окна сидеть?- обиженно заметила Фаина, поражаясь, что девушка отдает предпочтение скучнейшему занятию, пренебрегая интереснейшим.

Мелитриса строптиво повела плечом:

- Спать я буду, спать!

За работой время бежит как сумасшедшее, сжирая все физические силы. Далеко, на ратуше, часы пробили семь. Фаина потянулась, размяла косточки, погладила пустой живот и пошла искать служанку - пора бы той подать уже кофе с бисквитом. По дороге на кухню она с раздражением представляла, как будет кричать в лицо грубиянке немецкие нелепые слова (неучтивый язык!) объясняясь с иностранцами, люди часто помогают себе натужным криком,- а служанка на все будет отвечать по-русски "не можу знать", и трясти наглой головой.

Служанки Фаина не нашла, а когда вернулась в свою комнату, обнаружила на столе в опасной близости от материи чашку кофе и что-то вроде булки. "Значит, сама вспомнила",- примирительно подумала Фаина о белобрысой и опять принялась за работу, умудряясь одновременно пить, жевать, шить, мурлыкать себе под нос и от полноты чувств притопывать в такт ногой.

Какой-то незначительный звук вывел ее из состояния блаженного равновесия, это был далекий хлопок, словно пробку кто-то выдернул из огромной бутылки, да и сама пробка должна быть размером с малую тыкву. Фаина подбежала к окну, все тихо, гостиничные звуки были привычны, кто-то ругается, звенят посудой, а вот колеса прогрохотали по булыжнику, потом тревожно закричала какая-то птица в кустах...

Фаина опять было села шить, но вскоре встала, решительно толкнула дверь в соседнюю комнату и замерла на пороге с квадратными от ужаса глазами. У окна на полу в луже крови лежала Мелитриса. Дурной крик только потому не вырвался из глотки дуэньи, что она запечатала отверстый рот кулаком. "Мелитриса, бедная, бедная...- пронеслось в голове и тут же где-то рядом тооненьким ручейком:- Вот и кончилась моя заграничная жизнь, завтра в отчизну отошлют, будь она неладна..."

Надо бы ее поднять, Мелитрису бедную, но как это страшно перепачкаться в крови. Может быть, она еще живая? Фаина сделала нерешительный шаг к окну. В этот момент в дверь постучали и сразу вошли.

- Эт-то еще что?- услыхала она голос Лядащева.

- Уби-или! Вот... уби-или! - заголосила Фаина.

- Молчи! - коротко крикнул Лядащев, и она опять заткнула рот кулаком.- Доигрались, недоумки,- прошипел он сквозь зубы, и нельзя было понять, ругает ли он всех тех же врагов или себя с сотоварищами.

Меж тем он подошел к убитой.

- Кто это?

- Стрелял кто?- не поняла Фаина.- Я не видела.

- Да я не об этом...

Только тут у Фаины словно пелена с глаз упала - это же не Мелитриса! Мантилья на плечах убитой - Мелитрисина, а все остальное... святый Боже... да это же служанка!

- Тише... она жива. Стреляли из окна,- Лядащев указал на небольшое, с опаленными краями отверстие в мантилье.- Где Мелитриса?

- Не знаю,- Фаина всхлипнула.- Понимаете, мы шили... Да не смотрите вы на меня так, сударь! Мы шили, а она вышла. Говорит, спать хочу. Ой, лишенько! Может, ее похитили?

- Немедленно беги к хозяину. Надо лекаря. Ничего не объясняй, скажи только, мол, барыне плохо. И позови его сюда.

"Уж я-то позову. Только бы понял..."- всхлипнула Фаина.

Хозяин "Синего осла" был умным человеком. Ему было достаточно одного слова "лекарь", а самым внятным пояснением к происходящему служило лицо Фаины. Он поспешил в апартаменты русских.

-Все волнение и испуг хозяина уместились в коротком возгласе: "Ах, Марта!", в нем звучало явное осуждение, только не понятно - кому. Разговор с Лядащевым был беглым.

- Она умрет?- хозяин безрезультатно пытался нащупать пульс Марты.

- Не знаю.

- Помимо лекаря надо бы...- он замялся.

- Вы хотите упредить полицию? Это ваше право. Может быть. Марту подстрелили из ревности? Хозяин диковато посмотрел на Лядащева.

- Я так понимаю, что стреляли как раз в вашу барышню, но промахнулись... попали в мою.

- А вот об этом забудь,- Лядащев вдруг перешел на "ты",- в мою барышню стрелять совершенно некому и не из-за чего.

Появился лекарь- толстый, надменный и решительный.

- Господа, ее надобно уложить в постель. Вот тут все забегали, засуетились. Лекарь осмотрел раненую и поставил диагноз: рана тяжелая. Марта без сознания и может пребывать в таком состоянии до пяти дней, после которых либо умрет, либо очнется. Шансы, как говорится, пополам. А пока надо ее унести из комнаты постояльцев.

К общему облегчению решено было до прошествия пяти дней полицию в известность не ставить. А там видно будет...

- Одеяла, носилки, простыни!

Лядащев смотрел на безжизненное лицо раненой. Какого черта этой дурехе понадобилось в комнате Мелитрисы? Не иначе, как пропажа туфель ее рук дело. Но хотелось бы знать: на постоянной ли она службе у известных людей или выполнила разовую, случайную работу...

Подробности происшедшего Лядащев узнал много, позднее, да и то не до конца. Случилось все так. В то время, как Фаина направилась на кухню. Марта с подносом в руках пошла в их апартаменты. Оставив на столе Фаины чашку с кофе, она прошла в комнату Мелитрисы. Отсутствие хозяйки позабавило служанку, загадочные русские давно не давали ей покоя. Кто они? И почему вчерашний господин расспрашивал о них с таким любопытством? И уж совсем смешно- попросил достать туфли этой гордячки. "Но господин мой, это воровство!"

"Воровство, если бы ты их забрала себе. А это услуга...",- и достал золотой.

Скажите, какой щедрый! Можно подумать, что она таких монет не видела. Еще и подмигивал многозначительно. А вообще ничего себе на лицо, только худ. "Когда русские съедут, я подарю эти туфли тебе",- сказал господин при расставании. Жаль, что ему эта мантилья не понадобилась. А то он бы и ее подарил...

Она и не заметила, как стала играть в барышню, накинула на плечи мантилью, села к окну. Здесь и поймала ее пуля.

В тот момент, когда раненую переложили на носилки, в комнате появилась Мелитриса. Она посторонилась, давая носилкам пройти. Независимое и даже дерзкое выражение лица, с которым она явилась, остывало на глазах, и когда Лядащев спросил с металлом в голосе: "Где вы были, Мелитриса Николаевна?",она ответила не только растерянно, но и виновато:

- Я вышла погулять... То есть не вышла, вы правы. Вылезла в окно. Но что у вас тут происходит?

- == Служанку подстрелили,- всунулась вдруг Фаина.

- Придержи язык!

Фаина тут же отошла в угол, совершенно стушевавшись. Видно, шок от недавних событий еще не прошел, если она взялась давать пояснения, и при ком? - при Василии Федоровиче. Мелитриса с ужасом смотрела на свою простреленную, окровавленную мантилью, что валялась на полу.

- Фаина, соберите все. Мы переезжаем,- сказал Лядащев и, обернувшись к Мелитрисе, бросил: - Пошли.