Коллектив авторов - Всемирная история: в 6 томах. Том 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока

Главными действующими субъектами этого смутного времени выступали семейные кланы — линьяжи. Они представляли собой большие патрилинейные семьи, обладающие сильным чувством семейной солидарности, их члены готовы были вершить кровную месть, отвечая друг за друга. Род владел некоторой неразделенной семейной собственностью — патримониумом, для них было свойственно развитое генеалогическое сознание, хранившее память о предках и их подвигах. Линьяжи обладали собственной стратегией выживания, временами не тождественной субъективным желаниям отдельных своих членов. Линьяж решал сразу несколько противоречивых задач: сохранить ядро семейной собственности, не допустить ее раздробления, за которым следовала деградация рода, поскольку потеря патримониума вела к утрате социальных позиций, а в перспективе к лишению статуса свободного человека. При этом требовалось достойно обеспечить детей, увеличить число людей, на чью помощь можно рассчитывать в частных войнах — «файдах». Причиной файд была кровная месть, но также и всякая защита семейной «чести», понимаемой как совокупность социальных позиций (должности, земли, замки), ущерб которым затрагивал интересы всех родственников. А для решения таких задач нужно было иметь много «друзей», «верных», «союзников», с которыми также необходимо поддерживать взаимовыгодные отношения.

Подобные отношения иногда приобретали характер вассальных, но они не образовывали согласованной системы и не имели единого ритуала. Вассальные присяги иногда сводились к «поцелую мира», но в Лангедоке и Провансе, где сохраняли силу римские правовые традиции, охотнее заключали письменные договоры, с перечислением взаимных обязательств. В виде «обязывающего дара» во владение могли передаваться земли и замки, что предполагало ответные обязательства (иногда сопровождаясь обрядом инвеституры — передачи куска дерна, жезла или ветви, символизирующей передачу земли и власти над нею). Такие владения в романских странах могли именоваться фьефом (феодом), в германских землях — леном, но могли обозначаться и как-то иначе, например фиск, что указывало на возможность получения фискального дохода с имущества. «Вещные» отношения, по-видимому, считались важнее личных, хотя и персональный момент также имел значение, поскольку после смерти одного из участников инвеституры ее приходилось повторять заново. При помощи инвеституры и клятвы верности в большинстве случаев старались скорее завести союзников, чем организовать четкую иерархическую систему соподчинения. Один и тот же человек мог получить феоды от разных сеньоров, которые при этом могли воевать между собой (позже такую ситуацию назовут «множественным вассалитетом»).

Крайне скудные данные, относящиеся к X — первой половине XI в., имеющиеся в распоряжении историков, показывают, насколько важную роль для линьяжа играла матримониальная политика. Для привлечения надежных, верных «союзников» дочерей могли выдавать замуж не столько за богатых и знатных, сколько за хороших воинов (и потому выделить из патримониума меньшее приданое, нежели в случае равенства сторон). Сыновья же искали богатых и знатных невест, и иногда им везло. К примеру, уже упомянутый Танкред Отвиль стал зятем герцога Нормандского, а Родриго Диас де Вивар (Сид Воитель) женился на донье Химене, дочери графа Гормаса, внучке и кузине леонских и кастильских королей, его отцом был воин прославленный, но не титулованный, но в жилах матери текла королевская кровь.

Сид Воитель

В конце XII — начаче XIII в. в королевстве Кастилия было записано на пергамене поэтическое произведение, которое в виде отдельных отрывков или полностью, по-видимому, уже несколько десятилетий исполнялось певцами-хугларами для услаждения слуха благородных рыцарей и дам: «Песнь о моем Сиде». В его основу легла история Родриго Диаса де Бивара (ок. 1050–1099), еще при жизни снискавшего славу прекрасного воина и в христианских, и в мусульманских землях. Христиане прозвали его «Компеадор» (Воитель), а мусульмане — Эль Сид («Господин»). Родриго происходил из семьи кастильского рыцаря, чьи владения находились неподалеку от Бургоса и включали местечко Бивар. В юности Родриго был отправлен ко двору леоно-кастильского короля Фернандо I, где воспитывался вместе с его старшим сыном — будущим королем Санчо II. Сид стал королевским оруженосцем, командовал королевской дружиной, а в сражениях нес знамя короля. После гибели Санчо Родриго де Бивар согласился перейти на службу к его брату и многолетнему сопернику в борьбе за передел унаследованных от их отца королевств Альфонсо VI. Существует легенда, что прежде чем принести присягу верности новому повелителю, Сид якобы потребовал от него поклясться, что он непричастен к убийству брата. Так или иначе, Сид занял довольно заметное место при дворе нового короля: по его воле Родриго получил в жены донью Химену Диас, представительницу одного из самых благородных леонских семейств, находившегося в родстве с королями. Он выполнял многочисленные важные поручения Альфонсо VI, в частности был отправлен за данью в Севильскую тайфу. Но пик славы Сида пришелся на те периоды, когда его изгоняли из королевского окружения из-за самовольных военных действий против мусульман (первый раз) и неисполнения королевской воли (второй раз). Оба раза, покинув земли, находившиеся под контролем христиан, Сид поступал на службу к эмирам тайф.

В 90-е годы XI в., действуя самостоятельно, Сид добился того, что ему платили дань мусульманские правители Валенсии, Лериды, Тортосы и других городов. Прежде многие из них были данниками леоно-кастильских и арагонских королей, которые пытались, но безуспешно, воевать против Сида.

Единственная сила, которая могла поколебать власть Родриго де Бивара, были войска альморавидов, пришедшие в Аль-Андалус из Северной Африки. Эта угроза заставила Сида предпринять усилия по созданию своего территориального политического образования (оно не имело определенного статуса графства или королевства) с центром в Валенсии, которую он завоевал в 1094 г. Рыцарь удерживал город до своей смерти в 1099 г. За это время в Валенсии была восстановлена епископская кафедра, которую занял клюнийский монах Иероним из Перигора (1097–1102). После смерти Сида его жена, донья Химена еще три года обороняла город от мусульман, но в 1102 г. была вынуждена оставить его, несмотря на военную помощь короля Альфонсо VI.

Чтобы избежать угрозы дробления родового имущества, большинство сыновей отправлялись на поиски службы у знатных сеньоров или же становились клириками и монахами, дочерей, не вышедших замуж, отдавали в монастырь, но желательно в «свой» частный монастырь, либо основанный данным линьяжем, либо находящийся под его покровительством. На должность аббата и даже священника назначался кто-нибудь из «своих» (от епископа требовалось лишь формальное благословение). Современные исследователи раскрыли важнейшую роль, которую играли монастыри в кристаллизации власти знатных родов. Дары, адресованные своей церкви или монастырю, при жизни служили гарантией заступничества святого патрона в делах земных, после кончины становились местом погребения и регулярного литургического поминовения самого основателя и его родных. Так выстраивалась и поддерживалась сакральная память рода. Линьяж мог разрастаться, от него отделялись новые ветви, основывающие уже свои монастыри, но дарения старой обители продолжались, подтверждая родовую солидарность.