Светлана Созина - На горизонте - Эльдорадо

Но как ни удачно и спокойно протекала поначалу юридическая деятельность Гонсало, а час испытаний наступил и для него. В 1533 г. он взялся за хлопотливое, если не сказать щекотливое, дело - выступил защитником колдовских красильщиков, на которых была подана жалоба в гранадский суд.

Суть же этого дела состояла в том, что дядя Кесады по матери дон Херонимо де Сория основал нечто вроде маленькой компании, желая навязать свои цены кордовским ткачам. Предприимчивый дон Сория использовал недоброкачественную, дешевую краску для обработки тканей. Однако вскоре об этом стало известно. Разразился скандал, интересам кордовских ткачей был нанесен чувствительный ущерб. А нужно сказать, Кордова издавна славилась расписными платками и шалями.

Против Херонимо де Сории и его компаньонов городские власти возбудили дело. Как утверждал один из обвинителей, даже ценой головы своей дон Херонимо не мог возместить урона, нанесенного Кордове! Тщетно Кесада пытался помочь своим близким. Процесс был проигран. По решению суда конфискации подлежало все состояние не только дяди Кесады, но и его отца, бывшего поручителем дона Сории. Это означало разорение всей семьи - полную катастрофу. Материальный и моральный ущерб, причиненный семейству Кесада, был так велик, что желание вычеркнуть из памяти сие печальное событие, возможно, и вынудило Гонсало навсегда отказаться от Кордовы, города своего детства и юности. Не исключено, что именно поэтому три брата - старший Гонсало и двое младших, Эрнандо и Франсиско,- отправились искать счастья в Индии.

Впрочем, семейное увлечение этими Индиями было знамением времени. Вместе с Христофором Колумбом заморские земли открывали его братья Бартоломе и Диего, с ним плавал младший сын Фернандо; "квинтет" братьев Писарро во главе с Франсиско, в составе Эрнандо, Хуана, Гонсало и сводного брата Мартина дружно, "по-родственному" прошелся огнем и мечом по землям великого Перу. Им помогали в этом "святом" деле соратник и соперник Диего Альмагро и его сын Диего-младший. И так до бесконечности. Но вернемся к Кесаде и его братьям.

Гонсало, Эрнандо и Франсиско Кесада приехали в Севилью в январе 1535 г. Они прибыли туда как нельзя кстати. В это время капитан Хуан де Хунко набирал добровольцев в экспедицию на берега Новой Андалузии8. Ходили слухи, что там в несметном количестве объявилось золото. Братья Кесада записались в отряд и стали ждать отъезда. Предусмотрительный Гонсало сумел даже запастись рекомендательным письмом к губернатору тех мест Педро де Эредии. Однако отправление экспедиции все время откладывалось. А между тем деньги у братьев были на исходе.

В один из последних майских дней в Севилью нагрянул Алонсо де Луго. Подходил к концу срок, данный ему отцом для набора участников похода, а вакантных мест оставалось еще много. Знакомство со старшим Кесадой обернулось для Алонсо редкой удачей. Ему не стоило труда переманить к себе Гонсало и двух его братьев. Те в свою очередь уговорили капитана Хунко. И вскоре добрая сотня завербованных Хунко людей, уже четыре месяца ждавших отправки за океан, оказалась в списке экспедиции Луго. Роль, сыгранная Гонсало во всей этой истории, была, очевидно, решающей. Он получил назначение на должность старшего судьи - "alcalde mayor" - экспедиции.

Современников немало удивляло, как мог Гонсало Хименес де Кесада, человек сугубо мирной профессии, проявить впоследствии такую сноровку в военном деле и стать покорителем целой страны. Думается так произошло потому, что конкиста бродила в крови уроженцев испанского юга. Меч, пика, аркебуз - все южане отлично владели этими видами оружия и к тому же были лихими наездниками.

Однако счастливая встреча с Алонсо де Луго сама по себе не могла открыть путь в Индии. Надо было еще преодолеть рогатки всесильной Торговой палаты, ведомства, угнездившегося возле стен севильского кремля Алькасара. Без ее дозволения ни один корабль не мог выйти в плавание к берегам Индий, ни один человек не мог покинуть севильскую пристань.

Первым делом предстояло запастись свидетелями; они должны были удостоверить, что желающий отправиться по ту сторону океана не относится к числу "запрещенных лиц". Согласно многочисленным королевским постановлениям, доступ в Индии заказан был маврам, евреям и их потомкам до четвертого колена, рабам - как белым, так и черным, сыновьям и внукам погибших на кострах инквизиции и, наконец, иностранцам, которые не жили во владениях императора Карла V.

Чиновники, выслушав показания свидетелей, заносили имена счастливцев в толстую регистрационную книгу. Удостоились этой чести трое братьев Кесада. Когда было покончено с этими томительными формальностями, будущие конкистадоры не спеша перешли по мосту шумный Гвадалквивир и остановились перед воротами монастыря св. Франсиска. Отслужили праздничный молебен, освятили знамена, однако до желанного дня отправки было еще далеко. Корабли стояли на мертвых якорях, их готовили к дальнему плаванию в аванпорте Севильи, гавани Сан-Лукар-де-Баррамеде, лежащей в устье Гвадалквивира. Наконец, в октябре 1535 г. наступил долгожданный день, многим он казался началом новой жизни.

Проводы каждой экспедиции справлялись пышно и торжественно. Парадное шествие открывали шесть музыкантов с флейтами и свирелями, за ними следовали шесть монахов с горящими свечами в руках, затем снова музыканты с тромбонами и трубами и снова шеренга из монахов Ордена проповедников9.

Затем появлялись "виновники торжества" - конкистадоры. Первыми шли одиннадцать рядов всадников, за ними - десять шеренг аркебузиров - помимо шпаг на перевязи они несли подставки для аркебуза и колчаны с острыми стрелами. Заключали колонну шесть рядов щитоносцев с небольшими круглыми щитами в руках.

В голове же шествия вели свирепых псов, натасканных на травлю индейцев. В Новом Свете без них не обходился ни один поход, они выслеживали индейцев и принимали участие в битвах; зубы и когти этих бестий причиняли не меньший урон, чем мечи и пули их хозяев.

Большинство солдат были в "хубонес" - полотняных и меховых куртках. Головы их украшали каски из оленьей кожи, чем-то похожие на древнеримские шлемы, и береты с пышными перьями. На ногах были длинные штаны вельветовые, бархатные, полотняные, кто в чем горазд, и альпаргаты - легкая обувь из пеньки.

Замыкал эту яркую процессию обоз с разными припасами, за ним шли те, кому вверялась забота об удобствах и здоровье сего воинства: лекари, сапожники, портные.

Под восторженными взглядами зевак люди грузились в лодки и плыли вниз по течению Гвадалквивира. В порту Сан-Лукар-де-Баррамеде делалась перекличка. И кто только не отзывался на имена - кастильцы и баски, фламандцы и немцы. Разноязычный гул приводил в смятение капитанов. Попробуй наведи порядок, если все с трудом понимают друг друга.