Коллектив авторов - Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время

Социальная структура стран региона обладала рядом как общих, так и специфических черт. Центральная королевская власть оставалась слабой, была ограничена системой сословных прав и привилегий. Все попытки усиления королевской власти, предпринимавшиеся польскими Ягеллонами, оказались неудачны. Больший успех сопутствовал Габсбургам, несмотря на сопротивление дворянства (шляхты), которое являлось главной политической и социальной силой в обществе. Шляхта могла быть единым сословием, как в Польше и Венгрии, или быть разделенной на панов и рыцарей, как в Чехии, но в реальности ее членение было более дифференцированным. Доминировали крупные магнаты, владельцы «латифундий» и горнорудных разработок, от магнатов зависела их клиентела — мелкие шляхтичи, оказывавшие им поддержку на сеймах и в вооруженных конфликтах. Особенно четко такая система зафиксировалась в Польше. Средняя шляхта большей силой обладала в Чехии (результат победы правого крыла гуситского движения), хотя в XVI в. наблюдался процесс ее расслоения и обеднения. Слой чешских магнатов, высшей аристократии, можно разделить на две группы. Одна представляла старые панские роды, оппозиционно настроенные к королевской власти, другая — относительно новую аристократию, обязанную своим взлетом благосклонности короля и ставшую его опорой в стране. Это отличало чешскую аристократию от польской, в целом настроенной против сильной королевской власти и ратовавшей за еще большее увеличение дворянских «золотых вольностей». Среди венгерского дворянства в XVI в. также сильны были сепаратистские тенденции. Политические интересы, стремление к власти, превращение доменов в мини-государства обусловили столкновения в среде венгерского дворянства и ослабляли его. Стремление к доминированию на местах, внешне прикрываемое антимонархической и патриотической идеологией, привело часть венгерской аристократии к переходу под власть Османской империи, выражавшемуся в признании вассалитета, и к созданию «двоекоролевья».

Сопротивление центральной власти путем усиления власти сословий выразилась не только в поведении венгерских магнатов, но и в форме венгерских и польских рокошей — съездов вооруженного дворянства, принимавшего решение воевать против своего короля или против другого рокоша по причинам нарушения прав и привилегий. Расширение дворянских прав выражалось в Польше правом liberum veto (один голос против срывал работу всего сейма), которое идеологически обосновывалось требованием безусловного единства, единомыслия шляхты в праве законного вооруженного сопротивления королю, нарушившему сословные свободы, в праве свободного выбора вероисповедания. В Польше и Венгрии толерантность основывалась на праве личного выбора дворянина, в Чехии же к концу XVI в. победила концепция о равенстве всех христианских церквей перед законом. Политическое влияние дворянства базировалась на его экономической силе, обеспечивавшейся ведением сельского хозяйства, торговлей сельскохозяйственной продукцией и доходами от рудников. XVI в. демонстрирует постоянный рост политических амбиций дворянства, приносящий свои результаты в Польше (Генриховы артикулы) и Венгрии (королевские капитуляции), но в Чехии не реализованный и даже ущемленный в ходе подавления восстания сословий королевской властью в 1547 г.

Города и бюргерство были представлены на сейме в Чехии самостоятельной курией. Однако разгром чешских городов в результате восстания 1547 г. надолго приостановил их рост. Бюргерство (после гуситских войн преимущественно чешское, исключая крупные города Моравии и Силезии, такие как Брно, Оломоуц и Вроцлав, в которых превалировали немцы) обладало сословными правами и привилегиями в политическом, судебном, административном, экономическом и конфессиональном отношениях, что делало его важной политической силой. Противостояние дворянства и бюргерства в начале XVI в. закончилась фактическим компромиссом (Владиславское земельное уложение), оставившим за городами право свободной экономической деятельности и представительство на сейме. Именно города стали основными инициаторами сопротивления королевской власти и при Ягеллонах, и при Габсбургах.

Городская сеть в Чешском королевстве оставалась чрезвычайно густой, что позволяет говорить о доминировании бюргерского уклада жизни страны в целом. Своими размерами и численностью населения резко выделялась Прага, приближавшаяся по этим параметрам к крупнейшим городам Европы. Остальные города были средней величины, оставаясь в пределах городских стен, возведенных еще в Средневековье. Превалировали маленькие города — местечки, население которых совмещало ремесленный труд с возделыванием приусадебных участков. Города, крупные и малые, в XVI в. приобретают внешний ренессансный облик, как бы надеваемый на старую готическую основу. Цельностью новой ренессансной архитектуры отличаются Телч, Литомышль, Чески Крумлов, Индржихув Градец, в XVI в. получившие городское право. Социальная структура чешских городов остается прежней. Превалируют экономически сильные ремесленные цехи и торговый патрициат, общий уровень жизни чешского бюргерства высокий. Можно говорить о социально-экономической усредненности: богатые верхи города многочисленны, значительный процент бедности не опускается ниже прожиточного уровня, средний слой очень широк и стабилен, а его отрыв от богатейшей части торгово-ремесленного патрициата не очень велик. Сам патрициат является новым, образовавшимся после гуситского движения, он этнически чешский и конфессионально гуситский, с 20-х годов XVII в. частично лютеранский. В городской экономике превалируют ремесленные цехи по изготовлению продуктов питания, одежды и обуви, изделий из металла и дерева. К чешской специфике следует отнести повсеместное развитие пивоварения, дававшего стабильный доход горожанам. Во многих чешских городах, особенно в Праге, расширяются еврейские кварталы (гетто), а их население становится заметным феноменом городской экономической и культурной жизни. Антисемитские мероприятия императора Фердинанда I, инициированные чехами-пражанами, сменяются расцветом Пражского гетто в конце XVI в. при Рудольфе II, когда оно стало центром еврейства Центральной и Восточной Европы.

Бюргерство Польши, наоборот, не имело политического веса, зависело от королевской власти. Городская экономика основывалась на среднеудаленной торговле и не способствовала формированию политических амбиций городского сословия, обладавшего к XVI в. традиционным в Центральной Европе набором экономических привилегий. Города по своей слабости не стали в Польше опорой королевской власти. Их обособленности в польском обществе способствовала этническая ситуация: патрициат и ремесленничество оставались преимущественно немецкими (Краков, Гданьск, Познань). Польский этнос в городах занимал места социального низа (плебс) и верха, поскольку шляхта иногда имела в них свои дома. Пестроту населения польской столицы, Кракова, дополняла интернациональная интеллигенция (немецко-польская в Ягеллонском университете и итальянская художественная при королевском дворе), а также еврейское гетто.