Василий Попов - Большая ничья. СССР от Победы до распада

Если проанализировать важнейшие стратегические операции, проведенные Красной Армией в 1944–1945 гг., то следует признать тот факт, что советские войска имели подавляющее преимущество над вермахтом и в вооружении, и в живой силе, и в стратегической инициативе, что позволяло Ставке планировать и проводить крупнейшие сражения в условиях, наиболее выгодных для нас и неудачных для немцев.

Особенно впечатляющим было превосходство советских войск в ходе Берлинской битвы: на направлении главного удара на одну нашу дивизию приходилось 1,3–0,95 км, в то время как на одну обороняющуюся немецкую дивизию — 8,2 км. Вся группировка советских войск насчитывала более 80 дивизий; 1,6 млн. человек, 3 827 танков, 8 347 САУ и полевых орудий, 15 654 миномета, 3 255 установок реактивной артиллерии, 3 411 зенитных орудий, 6 696 самолетов, 95 383 автомашины. Плотность наших боевых порядков была столь высокой, что это повлекло перемешивание соединений и частей, лишние потери {139} 139 См.: Берлинская операция в цифрах // Военно-исторический журнал. 1965. № 4. С. 79-87; Горбатов А. В. Годы и войны. М., 1992. С. 418-419. .

Битва за Берлин была одной из самых кровопролитных операций. В ней обе стороны сражались, не считаясь ни с какими потерями. Начав против СССР войну на уничтожение, фашистское руководство до последних дней этой войны бессмысленно жертвовало своим народом. Как заметил один из участников событий, «немцы поставили перед нами вопрос о жизни и смерти и — получили ответ».

9 февраля 1946 г. (повод — очередные выборы в Верховный Совет СССР) Сталин выступил с речью. Он подчеркнул преимущества советского общественного строя перед несоветским — строя, который «выдержал испытания в огне войны и доказал свою полную жизнеспособность». Тем самым слушателям давалось понять, что переустройство мира будет проводиться под эгидой Советского Союза и что за образец должен быть взят не только общественный, но и экономический строй (советский метод индустриализации с его первоочередным и преимущественным развитием тяжелой промышленности, коллективизация как составная часть политики партии по созданию материального базиса социалистического общественного строя). В конце речи, обосновывая необходимость поднять за «три новых пятилетки» уровень отечественной промышленности втрое по сравнению с довоенным уровнем, Сталин прямо заявил, что только при этом условии можно считать страну гарантированной «от всяких случайностей» {140} 140 См.: Сталин И.В. Речи на предвыборных собраниях избирателей Сталинского избирательного округа г. Москвы. М., 1946. С. 17–18, 24–25, 29. .

Таким образом, после военной победы власть потребовала от народа проявить еще и трудовой подвиг, совершить промышленный рывок, который должен был вывести страну в мировые лидеры. Чтобы сделать свою политику более эффективной, советский вождь нуждался в народном одобрении даже тогда, когда эта политика не несла людям ничего, кроме усиления их эксплуатации.

Однако это был уже не тот народ, с которым Сталин имел дело до войны. Пережитые народом в военные годы тяготы и страдания, «поход в Европу» советских войск и знакомство миллионов солдат и офицеров с заграничной жизнью, связанные с победой надежды населения на лучшую жизнь — все это привело к серьезным переменам в общественном сознании, породило мысли о необходимости реформ.

В советской исторический литературе послевоенная сталинская политика оценивалась как единственно возможная в тех исторических обстоятельствах, а трудовой подвиг населения при восстановлении разрушенной страны изображался как осознанный и добровольный выбор миллионных масс, как результат единства партии и народа. Но не писали ни о голоде в 1946–1948 гг., ни о низком уровне жизни основной части населения, ни о сохранении сурового трудового законодательства военной поры, ни о росте преступности, увеличении численности заключенных. Общественное сознание и настроения населения не изучались, внимание историков сосредоточивалось преимущественно на воспевании трудового героизма «трудящихся». Лишь в годы перестройки указанные пробелы отечественной исторической науки стали заполняться.

В последние годы появились работы, в которых на основе архивного материала делался вывод о том, что после войны советское правительство перешло от тактики компромиссов к жесткому силовому давлению во внешней и, что было гораздо важнее для будущего страны, во внутренней политике. Новую, третью по счету мировую войну ждали, к ней готовились: «милитаризованное сознание политического руководства сохраняло ориентиры предвоенного развития СССР», т. е. в первую очередь сохранялся приоритет тяжелой промышленности, которая и после войны поддерживала рост военного производства со всеми вытекающими из этого последствиями для гражданских отраслей {141} 141 См.: Пихоя Р. Г. Советский Союз: История власти. 1945-1991. М., 1998. С. 15-16; Данилов А. А., Пыжиков А. В. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. М., 2001. С. 89-92. .

С победой в войне изменилась расстановка сил на мировой арене. Отныне на долгие годы установилось политическое доминирование Соединенных Штатов и Советского Союза. Обе страны, каждая по-своему, пытались использовать ликвидацию нацистского режима и разгром императорской Японии, истощение Англии и Франции, рост собственного престижа в долгосрочных целях. Тот факт, что во многих европейских странах освобождение от фашистского ига происходило при активном участии коммунистов, свидетельствовал, по мнению советского руководства, о переходе стратегической инициативы от капитализма к социализму, о реальных возможностях расширения социалистической системы.

Как отмечают современные российские историки, СССР пытался навязать странам свой опыт «социалистического строительства», часто не взирая на экономические и культурные различия, что приводило к конфликтам и напряженности международной обстановки. США также использовали рычаги воздействия на послевоенную Европу, в первую очередь свое громадное экономическое и финансовое могущество, вовлекая в орбиту американской политики все большее число стран, включая бывших противников.

Недавние союзники по антигитлеровской коалиции, вопреки надеждам своих народов, все глубже втягивались в тотальное противостояние, вошедшее в историю под названием «холодная война».