Дэвид Холловэй - Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956

Позднее, в декабре, Сталин просил Пальмиро Тольятти, лидера Итальянской коммунистической партии, который находился в Москве, восстанавливаясь после серьезной операции, занять место Генерального секретаря Коминформа. 24 декабря Сталин сказал Тольятти, что международное положение ухудшилось и что американский империализм готовит новые агрессивные акции. Тольятти отклонил предложение Сталина под предлогом, что он нужен в Италии {1536} 1536 Bocca G. Palmiro Togliatti. Rome: Editori Laterza, 1973. P. 543–553. См. также: Wollte Stalin Togliatti Kaltstellen?// Osteuropa. 1970. № 10. P. A703-A717. . Сталин вызвал двух лидеров итальянской партии в Москву в середине января, чтобы разъяснить свое предложение. Международное положение серьезное, говорил он, и Коминформ надо усилить. В любой момент может произойти международный конфликт, и коммунистические партии в западных странах будут запрещены. Тольятти не должен быть захвачен врагом; он может продолжать осуществлять руководство итальянской партией, живя за границей, возможно, в Чехословакии. Руководство итальянской партии проголосовало за предложение Сталина, но Тольятти настоял на своем отказе и в феврале вернулся в Италию.

Этот случай считался необъяснимым эпизодом в политике руководства Итальянской коммунистической партии {1537} 1537 См.: Marcou L. Le Kominform. Paris: Presses de la Fondation Nationale des Sciences Politiques, 1977. P. 113–119; Koenig H. Der Konflikt Zwischen Stalin und Togliatti// Osteuropa. 1970. Ms 10. P. 699–706. . С учетом времени, однако, можно предположить, что он связан с международной ситуацией. Возможно, Сталин считал, что война в Европе неминуема. Возможно также, что он хотел сообщить об этой опасности западным державам. А возможно, он рассчитывал, что западным правительствам станет известно о переговорах с лидерами итальянской партии и они подумают, что Советский Союз предпринимает политические шаги для подготовки войны. 24 декабря Вьетминь* начал новое наступление против французов в Индокитае. По приказу Сталина или нет, эта кампания оказала непосредственное влияние на ситуацию в Европе, поскольку Франция вынуждена была сократить численность военных сил, предоставляемых НАТО. Это усилило кризис в Европе [348] В своих мемуарах Эйзенхауэр вспоминает: «С начала 1951 г. индокитайские дела постоянно были в сфере моего внимания как командующего союзных сил НАТО со штаб-квартирой в Париже. Оборона НАТО требовала увеличения французского участия, но этому всячески препятствовали из-за множащихся французских потерь и затрат на войну в Индокитае». .

В январе Сталин вызвал восточноевропейских руководителей в Москву. Эдвард Охаб, в то время секретарь Центрального Комитета польской компартии, позднее вспоминал: «Шла холодная война, конфликт в Индокитае, обострилась ситуация в Корее. Несколько представителей стран народной демократии, включая меня, Ракоши, Сланского и Рокоссовского, приехали в Москву на обсуждение проблем усиления обороны социалистических стран. Сталин и его военные советники, в частности маршалы Василевский и Соколовский, были того мнения, что в условиях нынешней сложной международной ситуации страны народной демократии, особенно Польша, должны усилить свое участие в интересах общей обороны» {1538} 1538 Toranska T. Them: Stalin's Polish Puppets. N.-Y: Harper and Row, 1987. P. 46. . [349] Охаб не приводит даты этой встречи, но из контекста ясно, что он говорит о встрече в январе 1951 г. Охаб был первым заместителем министра обороны и главным политкомиссаром в 1949–1950 гг. и секретарем Центрального Комитета партии с 1950 по 1956 г. См.: Ibid. Р. 34. Иначе рассказывает об этой встрече Карел Каплан, основываясь на интервью с Алексеем Чепичкой, который присутствовал на встрече в качестве министра обороны Чехословакии. Согласно его рассказу, Сталин говорил о необходимости подготовки к военной оккупации Западной Европы через три-четыре года, прежде чем Соединенные Штаты получат возможность быстрой переброски своих подкреплений в Европу и «введут в игру свое атомное превосходство». См.: Kaplan К. Dans les Archives du Comite Central. Pariz: Albin Michel, 1978. P. 162–166. Однако другие подтверждения речи Сталина, подобные этому свидетельству, отсутствуют. На следующий день состоялись двусторонние встречи между представителями советского Генерального штаба и каждым из восточноевропейских министров обороны для обновления обязательств, которые накладывал сталинский план на соответствующие страны, и определения, какие силы они должны направить на театр военных действий {1539} 1539 Ibid. P. 166. . «С тяжелым сердцем мы приняли эти “предложения” и их следствия», — вспоминал позднее Охаб {1540} 1540 Toranska T. Them: Stalin's Polish Puppets. P. 46. . В следующем месяце Чехословакия, Венгрия и Польша объявили об увеличении заданий промышленного производства в своих планах; в действительности это означало увеличение выпуска военной продукции [350] Zaleski E. Stalinist Planning for Economic Growth. 1933–1952. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1980. P. 396. Pelikan J. The Czechoslovak Political Trials. 1950–1954. Stanford: Stanford University Press, 1971. P. 100. Здесь утверждается, что в Чехословакии и, возможно, в других странах тоже, рост промышленного производства в феврале 1951 г. произошел за счет увеличения выпуска вооружений. . И в этом случае Сталин опасался утечки информации на Запад [351] Подозревая многих восточноевропейских правителей в шпионаже на страны Запада, он мог думать, что кто-то из них сообщит о военных приготовлениях в Вашингтон или Лондон. Когда Рудольф Сланский, присутствовавший на встрече в Москве, был арестован в ноябре 1951 г., «Сталин торжествовал… Он сказал, что догадывался об истинном лице Сланского». (Khrushchev N. S. Khrushchev Remembers: The Glasnost Tapes. Boston: Little, Brown, 1990. P. 133) И если бы никто из руководителей не передал этих сведений, тогда кто-то из подчиненных, осведомленный о военных приготовлениях, мог бы сделать это. Многие из официальных лиц могли знать об увеличении производства вооружений. Эти планы были одобрены на пленарных заседаниях ЦК во всех трех странах. Эта же мысль возникает и в версии Каплана: если бы Сталин намеревался напасть на Западную Европу, не имело смысла сообщать об этом восточноевропейским лидерам, которым он не доверял; если же нападать он не собирался, тогда сообщать им об этом имело смысл только в том случае, если он хотел, чтобы сведения попали на Запад. .

Политика Сталина в декабре — январе может быть интерпретирована как попытка удержать Соединенные Штаты от расширения войны в Азии, отвлекая их внимание на советскую угрозу в Европе. Хотя Сталин не исключал возможности возникновения новой мировой войны в отдаленном будущем, его политика с 1945 г. показывает, что он хотел избежать войны с Соединенными Штатами. Он ясно указал на это в Северной Корее и Китае в октябре 1950 г., и нет оснований считать, что он мог изменить свои намерения в период от октября до декабря. Следовательно, представляется вероятным, что его политика в декабре и январе была направлена против расширения корейской войны, хотя он и поддержал решение перейти 38-ю параллель.