П Сталь - Новый швейцарский Робинзон

Таково, вкратце, содержание Фрицева рассказа. Он нас сильно озадачил, убеждая в том, что по соседству с нами водилось много страшных зверей, барсов, слонов, бегемотов и других, которым мы не могли совершенно преградить доступа в наши владения и которые могли явиться каждый час. Помимо этих весьма законных опасений, поездка Фрица доставила нам большое удовольствие, потому что он привез множество образчиков интересных растений.

Время его отсутствия было употреблено нами на приготовления к отъезду, который был назначен назавтра.

На другой день мать, Жак, Эрнест, Франсуа и я отправились сухим путем, а Фриц, с моего разрешения, водой. Ему следовало спуститься по реке на своем кайяке, обогнуть мыс Обманутой Надежды и осмотреть весь неизвестный нам берег.

Обратный путь был совершен без затруднений. Жак, на своем страусе, опередил нас часом. Он спустил для нас подъемный мост и вслед затем поспешил сунуть в тину таинственный мешок, полученный накануне от брата. Прибыв на место и поджидая Фрица, Эрнест и я сняли с вьючных животных привезенные нами богатства. Меня испугало было накоплявшееся количество живности, так как я подумал о вреде, который она причинит посевам во время наших отлучек, и для возможного предупреждения этого будущего вреда я тотчас же распределил живность по нашим морским владениям. Индейские куры, канадская курочка и обыкновенные журавли, которым мы подрезали крылья, были переправлены на два соседние острова. Черные лебеди, царская цапля и журавль нарядный, весьма забавный своей привычкой охорашиваться, были поселены на болоте Лебедей. Старые дрохвы остались при нас и сохранили право являться к нашему столу, когда мы садились есть под открытым небом.

Тотчас по прибытии Фрица, который возвратился за два часа до заката солнца, мы сели за прекрасный ужин.

Поужинав, мы сидели на пороге пещеры и по обыкновению спокойно разговаривали, когда со стороны Лебяжьего болота раздался страшный рев. Испуганные собаки вскочили с лаем. Я поспешно встал и велел Жаку сбегать поскорее за пулями. Мать, Эрнест и Франсуа были поражены ужасом. Что же касается до Фрица, который в подобных случаях первый бросался к оружию, то он не двигался, и на губах его появилась подавленная улыбка, которая меня успокоила.

- Не пугайтесь, - обратился я к жене и остальным детям. - Что мы добродушно сочли за рев хищного зверя, может быть, не что иное, как крик выпи или другого невинного животного.

- Если, - прибавил Фриц, - не пение Жаковой исполинской лягушки.

- А! - ответил я смеясь, - это проделка маленького хвастунишки!.. Теперь мне объясняется таинственность, с которой он переносил мешок, данный ему тобой также втайне. Ну, чтоб наказать его за шутку, испугавшую мать, мы сыграем с ним иную. Дети, по приходе Жака, притворимся испуганными...

Вся семья отлично сыграла свою роль в этой неожиданно-поставленной комедии. Все засуетились: один притворился ищущим оружия, другой водил испуганными глазами; Фриц, стоя на цыпочках, с видимым беспокойством озирал окрестность.

- Что случилось? - спросил Жак, возвращавшийся было с гордостью, что нагнал на нас страх. - Что такое? - продолжал он, видя, что и Фриц был напуган не менее остальных.

- По близости появился огромный кугуар! - ответил Фриц, - мы видели его там, в чаще.

- Кугуар? Какой это зверь? - спросил Жак по-видимому, встревоженный.

- Это, - сказал я, - американский тигр, с одноцветной шкурой, почему его и называют одноцветной кошкой. Это животное очень хищно, но шкура его ценится высоко; у него...

- А ну его! - воскликнул ветреник, со всех ног пустившись бежать к пещере.

Как только он скрылся в ней, мы уселись по прежним местам под листвой, с хохотом, который еще усилился, когда мы увидели Жака, бледного с испугу, с ружьем в руках, выглядывающим из окна галереи и недоумевающим при виде нашего спокойствия. Наконец все разъяснилось, и шутник поклялся, что его уже не проведут подобной выходкой. Тем не менее он был наказан.

Несколько дней спустя, когда мы отдохнули от последнего похода, жена попросила нас соединить наши усилия для восстановления нашего старого дворца, Соколиного Гнезда. Я охотно согласился, и мы отправились, как только дети успели устроить, на некотором расстоянии от моста, солончак, материалы для которого были легко добыты.

Восстановление нашего замка на смоковнице шло быстро и успешно. Корни основания были оструганы и сглажены, и кругом их мы устроили небольшую террасу из глины. Чтобы предупредить размокание террасы, мы покрыли ее смесью смолы и резины. Наша комната была покрыта тщательно сложенными и прикрепленными кусками коры, и по главным сторонам ее мы устроили два решетчатых балкона, очень миловидные. Наконец это первое гнездо наше, сначала довольно уродливое, стало, благодаря повторенным улучшениям, очень хорошеньким и удобным жилищем.

Трудясь над ним, мы заботились как бы о приятном; Фриц напомнил нам предприятие полезное: - постройку караульни и постановку пушки на возвышенной площадке острова Акулы. Предприятие было трудное; однако мы выполнили его, хотя не без продолжительных и стеснительных усилий. Я начал с того, что устроил на скале возможно крепкий ворот и сложный блок, которые дали мне возможность поднять на скалу снятую с лафета пушку. Эта работа заняла нас в течение дня, потому что высота площадки была от пятидесяти до шестидесяти футов.

Позади пушки, вновь положенной на лафет, мы построили большой шалаш из досок и бамбуковых стеблей; подле него была поставлена мачта с бечевкой для поднимания флага, по условию, белого в спокойное время и красного - в случае тревоги. Когда и починка нашего воздушного жилища, и постройка караульни, и постановка пушки были успешно окончены, то есть по прошествии двух месяцев, мы были до того довольны, что решили отпраздновать окончание работ с некоторой торжественностью, при чем в первый раз подняли на мачту швейцарский флаг, при громе пушечного выстрела.

XXXVII

СОСТОЯНИЕ КОЛОНИИ ПО ПРОШЕСТВИИ ДЕСЯТИ ЛЕТ.

ПОЕЗДКА ФРИЦА НА КАЙЯКЕ. ГНЕЗДА.

ЖЕМЧУЖНАЯ БУХТА. ТЮЛЕНИ. АЛЬБАТРОС

В моем дневнике глава сменяется главой так же незаметно и однообразно, как на деле годы сменялись для нас годами. И немудрено: - я рассказываю о своей жизни, или, точнее, о жизни моей семьи в течение десяти лет, проведенных вдали от родины и людей, без других средств к существованию, кроме нашего собственного труда, без иного утешения, кроме нашей искренней веры в благость Бога и нашей взаимной привязанности, укрепленной всякими испытаниями.

В течение этого десятилетия сколько совершилось важного для нас и ничтожного! сколько наш маленький мир испытал важных и ничтожных событий! Каждый день приносил свои заботы и свои удовольствия, потому что труд, наиболее тяжелый для рук, дарил нас и наибольшей радостью, и потому что мы никогда не проклинали труда, доставлявшего нам и насущный хлеб, и покой души. Каждый вечер, перед сном, вспоминая протекший день, мы благодарили Бога за Его неисчерпаемую милость к нам. Каждое утро, готовясь приступить к тяжелым дневным работам, мы просили Бога благословить наши усилия, укрепить наше здоровье, единственное богатство, и любовь к труду, единственную нашу гордость.