Владимир Наджафов - Пакт, изменивший ход истории

Подтверждение антикапиталистического и одновременно имперского курса Советского Союза можно найти, обратившись к опубликованным архивным документам о его политике на Дальнем Востоке. Где, выражаясь по-сталински, «образовался первый очаг» Второй мировой войны. Распространение японской агрессии, начавшейся с оккупации Маньчжурии в 1931–1932 гг., на континентальный Китай сопровождалось постоянно нараставшей напряженностью в советско-японских отношениях. В переписке между российскими дипломатами дореволюционного времени — членами эмигрантского Совета послов (копии их писем получала по своим каналам советская служба внешней разведки) обосновывалась мысль, что вопрос не в том, желают ли войны СССР или Япония, «а какое время считается той или иной стороной более для себя выгодным для начала такой войны» {363} 363 Д.И. Абрикосов — В.А. Маклакову. Токио. 24 апреля 1934 года. Сов. секретно // Чему свидетелями мы были… Переписка бывших царских дипломатов. 1934–1940. Сборник документов в 2-х книгах. Кн. 1:1934–1937. М., 1998. С. 83. . Преддверием будущей советско-японской войны и стали пока еще локальные вооруженные конфликты у озера Хасан (июль-август 1938 г.) и реки Халхин-Гол (май — начало сентября 1939 г.). В обоих случаях проба сил, на которую охотно шел Советский Союз, выявила его перевес.

С советской стороны проявлялась готовность заключить с Японией такой же пакт о ненападении, как с Германией. При условии, что Япония признает «сферой интересов» Советского Союза Внешнюю Монголию и Синьцзян (Монгольскую Народную Республику и северо-западную провинцию Китая) и пойдет на решение вопроса «о возвращении утерянных территорий» — Южного Сахалина и Курильских островов. Или, чтобы «не будоражить много вопросов», ограничится пактом о нейтралитете. Такой пакт, прельщал В.М. Молотов японского посла в Москве И. Татекаву в ноябре 1940 г., «обеспечивает все необходимое для развязывания Японии рук для ее деятельности на Юге» {364} 364 Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР В.М. Молотова полномочному представителю СССР в Японии К.А. Сметанину. 19 ноября 1940 г. Сов. Секретно / / ДВП СССР. Т. 23. Кн. 2. Ч. 1. С. 111–112. См. подробнее: Кошкин А.А. Японский фронт маршала Сталина. Россия и Япония. Тень Цусимы длиною в век. М., 2004. . Другими словами, для войны Японии против США и европейских колониальных держав с их владениями в Азии.

Заключенный 13 апреля 1941 года с Японией пакт предусматривал взаимный нейтралитет «в продолжение всего конфликта», если одна из сторон «окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав» {365} 365 Пакт о нейтралитете между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией [13 апреля 1941 г.]. // ДВП СССР Т. 23. Кн. 2. Ч. 2. С. 565–566. . Но в августе 1945 г. Советский Союз, выполняя союзнические обязательства перед США и Англией, объявил войну Японии, вернув потерянные Россией в русско-япон- ской войне 1904–1905 гг. Южный Сахалин и Курилы.

Амбиции сталинского руководства постоянно росли. Они явственно обнаружили себя входе переговоров о присоединении СССР к Тройственному пакту Германии, Японии и Италии, начатых во время поездки В.М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. и продолженных в том же месяце в Москве. В конце ноября Молотов вручил послу Германии в СССР Ф. Шуленбургу советские условия присоединения к немецкому проекту «пакта четырех держав об их политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи».

Условия были такими:

«1. Если германские войска будут теперь же выведены из Финляндии, представляющей сферу влияния СССР, согласно советско-германскому соглашению 1939 года…

2. Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в Проливах путем заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией, находящейся по своему географическому положению в сфере безопасности черноморских границ СССР и организации военной и военно- морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды.

3. Если центром тяжести аспираций СССР будет признан район к югу от Батуми и Баку в общем направлении к Персидскому заливу.

4. Если Япония откажется от своих концессионных прав по углю и нефти на Северном Сахалине на условиях справедливой компенсации» {366} 366 Беседа Народного комиссара иностранных дел СССР В.М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 25 ноября 1940 г. Сов. секретно. Особая папка. Приложение. Передано г. Шуленбургу мною 25 ноября 1940 г. Молотов. Особая папка // ДВП СССР. Т. 23. Кн. 2. Ч. 1. С. 136–137. .

Как видим, алгоритм экспансии сталинского Советского Союза предусматривал ее развитие по трем направлениям: западноевропейскому, восточноазиатскому и южному.

На последнем этапе Второй мировой войны и сразу после ее завершения советские территориальные претензии распространились на Ближний и Средний Восток и на бывшие африканские колонии Италии {367} 367 См. Пыжиков А.В., Данилов А.А. Рождение сверхдержавы; СССР в первые послевоенные годы. М., 2001; Гасанлы Дж. П. Южный Азербайджан: начало холодной войны. Баку, 2003; Его же. СССР-Турция: полигон холодной войны. Баку, 2005. .

Мы отлично знаем, что задержать и приостановить агрессию в Европе без нас невозможно, и чем позже к нам обратятся за нашей помощью, тем дороже нам заплатят.

Мы предпочитали соглашение с так называемыми демократическими странами и поэтому вели переговоры. Но англичане и французы хотели нас иметь в батраках и притом за это ничего не платить! Мы, конечно, не пошли бы в батраки и еще меньше — ничего не получая.

В контексте темы советско-германского пакта о ненападении от 23 августа 1939 г. вопрос о причинах провала переговоров СССР с державами демократического Запада, Англией и Францией, о совместном противодействии агрессии нацистской Германии, которые шли в Москве на протяжении весны и лета 1939 г., имеет принципиальное значение. Ответ на него позволяет вплотную подойти к постижению международной стратегии Советского Союза, целей его предвоенного внешнеполитического курса, а заодно и достаточно близко подступиться к проблеме меры ответственности сталинского руководства за развязывание Второй мировой войны.

Не вдаваясь в подробности тройственных англо-фран- ко-советских переговоров (они достаточно документированы), ограничимся фактами самоочевидными. Советско- германский пакт был заключен в момент, когда политико-дипломатические переговоры с Англией и Францией, к середине августа 1939 г. вошедшие в фазу военных переговоров, все еще продолжались. После подписания втайне подготовленного пакта с нацистской Германией, вспоминает Н.С. Хрущев, члены Политбюро собрались за обеденным столом у И.В. Сталина, который «был в очень хорошем настроении, говорил: вот, мол, завтра англичане и французы узнают об этом и уедут ни с чем» {368} 368 Мемуары Никиты Сергеевича Хрущева // Вопросы истории). 1990. № 7. С. 86. . На следующий день после оглашения советско-германского пакта глава советской военной делегации на переговорах маршал К.Е. Ворошилов заявил представителям западных стран, что «к сожалению, политическая ситуация настолько изменилась, что сейчас наши переговоры теряют всякий смысл» {369} 369 Российский Государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Фонд 558 (фонд И.В. Сталина). Опись 11. Дело. 220. Лист. 137. См. также: Краткий отчет о работе совещания военных миссий СССР, Англии и Франции. Август 1939 г. Секретно // Документы внешней политики СССР (ДВП СССР). М, 1957–2010. Т. 22. Кн. 1. С. 669. . Насколько искренним было «сожаление» Ворошилова, неизвестно. Но стало известно, что он действовал строго по инструкциям Сталина (см. ниже).