Олег Валецкий - Падение Республики Сербская Краина

Судьба Сербской Краины, созданной местными сербами на территории Хорватии в 1991 году, особенно поучительна для востока Украины в отношении изучения взаимоотношений этой так и не признанной Республики и официального Белграда. После начала войны в Социалистической Федеративной Республике Югославия (СФРЮ), вызванной неконституционным выходом Хорватии и Словении из ее состава, на территории этих республик начались боевые действия вооруженных формирований, созданных местными республиканскими руководствами и республиканскими управлениями службы государственной безопасности бывшего СФРЮ против Югославской народной армии (ЮНА).

Командование ЮНА во главе с министром обороны СФРЮ генералом Велько Кадиевичем и начальником Генерального штаба генералом Благое Аджичем получило поддержку только от руководств Сербии и Черногории и соответственно было вынуждено использовать фактор сербского национализма, вырвавшегося наружу после слома коммунистической идеологии.

Длительные бои за город Вуковар в Восточной Славонии на территории Хорватии способствовали росту числа и влияния в ЮНА националистически настроенных сербских добровольцев. Поскольку эти добровольцы были в большей массе выходцами с территории Хорватии, они стали ударной силой сербского политического движения, чьей целью было выделение сербских территорий из состава Хорватии и присоединение их к Сербии. Возникшая на волне сербского национального подъема Республика Сербская Краина — РСК в условиях 1990-х годов вполне соответствовала тем идеалам национального государства, построения которого требовала тогдашняя сербская националистическая оппозиция.

В то же время само создание органов государственного управления РСК, как и ее вооруженных сил, велось силами ЮНА, местных административных органов бывшей СФРЮ, а также спецслужбами, находившимися под контролем официального Белграда — Службы государственной безопасности Сербии во главе с Йовицей Станишичем и управлением военной безопасности ЮНА во главе с генералом Александром Васильевичем. Таким образом, хотя, условно говоря, идеология в РСК находилась под влиянием политической оппозиции Сербии, на самом деле официальный Белград полностью контролировал РСК.

Полнота контроля давала ему возможность устраивать контролируемые им же политические столкновения в среде местных сербских политиков, что в первую очередь относилось к конфликту президента РСК Милана Бабича, являвшегося «условным» оппозиционером по отношению к президенту Сербии Слободану Милошевичу, с Миланом Мартичем, главой МВД РСК, позднее сменившим на должности Милана Бабича. Хотя этот конфликт вызвал лавину различных статей, заявлений и дискуссий в среде сербской интеллигенции, в дальнейшем, уже после войны выяснилось, что весь политический процесс полностью контролировался из Белграда, где тогда возник специфический организм по управлению конфликтом в Хорватии, а затем и в Боснии. В этом организме переплелись интересы как местных, так и иностранных спецслужб, различных партийных и государственных чиновников, олигархов и иностранных дипломатов,так что до сих пор выяснить причины, по которым РСК в итоге была ликвидирована, тяжело, но очевидно, что доминировал тут финансовый интерес.

В ходе войны 1991-1995 годов Армия Республики Сербская Краина — СВК (Српско Воjско Крайне) успешно сопротивлялась вооруженным силам Хорватии и была разгромлена не столько благодаря ошибкам собственного командования, сколько благодаря тайной политике осуществлявшейся по каналам различных дипломатических ведомств и тайных служб, главным образом, по линии Вашингтон-Загреб-Белград.

Резкая перемена политического курса официального Белграда во второй половине 1995 года была лишь на первый взгляд противоречием. На самом деле это было естественным стремлением правящего аппарата, созданного в бывшей СФРЮ, к выживанию путем отстранения самых неперспективных, по его мнению, частей. В данном случае для этого аппарата народ, как и его традиции и цели, были делом второстепенным, и когда кто-то из этого аппарата проявлял чрезмерное усердие в защите интересов этого самого народа, его достаточно быстро осаживала сама номенклатурная среда.

«Международное» сообщество прекрасно понимало данную особенность, что и объясняет то, что никогда экономические санкции в полную меру не применялись к Югославии, то есть, существуя де-юре,эти санкции не применялись де-факто.

Данное обстоятельство благоприятствовало как раз представителям этого аппарата организовывать нелегальную торговлю через границы, которая полностью была подконтрольна «своим» людям, тогда как те, кто привык в бизнесе работать по закону,либо должен был подчиниться правилам, либо эмигрировать, либо разориться. Подобная схема в это же время применялась и в Ираке в рамках «нефтяной» программы ООН, и подробно ее описывать смысла нет.

Предполагать, что спецслужбы США и НАТО были не в состоянии отслеживать «деловые кон — такты» представителей этого аппарата в государствах-членах НАТО — Греции и Италии, либо в странах, стремившихся тогда в НАТО и ЕС — Болгарии, Румынии и Венгрии, мог лишь слишком наивный человек. При желании командованию НАТО и правительству США не составляло столь большой проблемы установить полную блокаду Югославии, которая тогда не имела в мире ни одного надежного союзника.

Милошевич был достаточно ограничен в маневрах как во внешней, так и во внутренней политике, потому приписывать руководству Сербии в данном случае «великодержавные» идеи тут нельзя, оно лишь пыталось частично сохранить то, что унаследовал от СФРЮ.