Сергей Войтиков - Отечественные спецслужбы и Красная армия. 1917-1921

Второе «наступление» на Оперод развернула в августе 1918 г. ВЧК, арестовав сотрудников Военно-цензурного отделения С.Д. Михно, Д.С. Михно, В.С. Михно и А.С. Сумароцкого. 30 августа по приказанию С.И. Аралова зав. Оперативным отделением Е.В. Гиршфельд запросил заведующего Отделения военного контроля М.Г. Тракмана о причинах ареста сотрудников отделения [181]. Кроме того, в октябре 1918 г. Оперод получил из ВЧК сведения о своем арестованном сотруднике Горине: он находился в отделе ВЧК по борьбе с контрреволюцией. С.И. Аралов, к его чести, направил заведующему отдела ВЧК по борьбе с контрреволюцией Н.А. Скрыпнику записку с аттестацией Горина, «независимо от предъявленного ему обвинения, как исключительно честного и преданного делу Революции Товарища» [182].

Несмотря ни на мобилизации служащих центральных военных органов, ни на их аресты ВЧК, Оперод находился летом 1918 г. в зените своей славы, развернув под руководством опытного и амбициозного Теодори строительство советских вооруженных сил. Теодори и Аралов впоследствии вспоминали ужасные условия, в которых приходилось работать. Теодори в этот период «провел исключительно опасную, самую ужасную, тяжелую, полную личных оскорблений, издевательств и нападок жизнь в период постоянных приездов “самозваных”, “кустарных” и настоящих главкомов, комов и других с Дону, Кавказа и Украины»: осторожные большевики С.И. Аралов и С.В. Чикколини «при появлении этих буйных лиц предусмотрительно уходили в секретную комнату» [183]. Рассказ Теодори (за изъятием признания собственной «осторожности») полностью подтверждается в мемуарах С.И. Аралова: «Ежедневно шли сотни телеграмм, приезжали увешанные гранатами, маузерами, пулеметными лентами матросы, солдаты, начальники существующих и несуществующих отрядов, главковерхи, командированные от различных районов. Всех надо было выслушать, просьбы одних удовлетворить, просьбы других отвергнуть, доказать, что у них и отряда-то нет, или есть всего 50 человек, а командир его требует 1000 винтовок. Приходили анархисты, эсеры, ругались и доказывали, что только они и умеют воевать, что они в два счета разбили бы врага, если бы им не мешали это делать. Голова пухла от всех этих разговоров, требований, угроз» [184]. Видный большевик и председатель созданного осенью 1918 г. Реввоентрибунала Республики К.Х. Данишевский назвал лето 1918 г. периодом «захвата разными подозрительными отрядиками оружия в целях товарообмена»: Теодори в этот период отобрал документы у «многих лиц, иногда даже с “подлинными” мандатами, направляя их в ВЧК с опасностью для своей жизни» — все это, несмотря на страшные во время послереволюционного хаоса угрозы расстрелами и жалобами партийным бонзам [185].

Летом 1918 г. под решительным нажимом Теодори реорганизовали Оперод и др. отделы Наркомвоена, на данном этапе его заметил член коллегии Наркомвоена, «правая рука» наркомвоена Троцкого хитрый Эфраим Склянский, не принимавший без визы генштабиста «ни одного штата, ни одной ассигновки».

В итоге «число лиц, болтавшихся в Опероде», уменьшилось к моменту переформирования в Полевой штаб Реввоенсовета Республики (т. е. к октябрю — ноябрю 1918 г.) с 9—10 тысяч до «295 человек — вполне надежных, энергичных, честных и работоспособных…». Теодори впоследствии заявил: из людей, препятствовавших нормальной работе отдела, вопреки его ходатайствам, оставили только машинистку В.П. Троицкую, принятую на службу левым эсером Н.В. Мустафиным до прибытия генштабиста в Оперод (об этом эпизоде см. Раздел Д глава 2).

В конце июля 1918 г. отдел под руководством Г.И. Теодори начал бессменную (в 1920 г. генштабист признался, что никому в это время не доверял) масштабную работу по направлению в распоряжение Л.Д. Троцкого и Главкома Восточного фронта И.И. Вацетиса войск, снабжения, вооружения и военных специалистов. Теодори также наладил секретную телеграфную связь центрального военного аппарата с действующей армией.

При этом консультант Оперода постоянно контактировал не только со своим шефом (Араловым), но и с Л.Д. Троцким, Н.И. Мурановым, И.И. Вацетисом, Л.М. Караханом и даже председателем ВЦИК Я.М. Свердловым (Теодори заявил позднее, что у него были в этот период «полномочия и полное доверие Я.М. Свердлова, Л.Д. Троцкого и С.И. Аралова»). Из «Кратного очерка истории Оперативного отдела…» выясняется также, что ежедневно вечером Аралов и Теодори делали доклад по телефону лично В.И. Ленину! Более того, председатель СНК дважды лично принимал в Кремле доклад от Георгия Ивановича: один раз в присутствии В.Г. Иванова-Кавказского [186], другой раз — в присутствии И.В. Сталина [187]. Даже ненавидевший Теодори сотоварищи генерал М.Д. Бонч-Бруевич признался позднее, что Оперод с его молодыми, энергичными кадрами «живо интересовал Ленина» [188]. Информация «Краткого очерка…» существенно дополняет представления о военно-организационной деятельности В.И. Ленина: в его «Биографической хронике» зафиксировано лишь, что с 24 мая по 7 ноября 1918 г. С.И. Аралов лично получал распоряжения Ленина или непосредственно докладывал председателю Совнаркома 10 раз (24 мая, 1 и 3 июня, 2 июля, 3 июля, 16 августа, не позднее 17 августа, не позднее 19 августа, 22 августа, 7 ноября), один раз (8 июня) — получил распоряжения Ленина в составе делегации руководителей военного ведомства [189]. Аралов в воспоминаниях писал, что Ленин, как правило, «звонил по утрам и требовал сообщить обстановку на фронтах» и «нередко (? — С.В.) вызывал с докладом»; по его словам, доклад делался «около карты. Ильич требовал совершенно откровенного и объективного освещения обстановки на фронтах, подробного объяснения причин неудач и поражений. И тут же давал советы, прямые директивы и приказы, за точным исполнением которых он неослабно следил» [190].

Выход из подчинения Н.И. Муралову не помешал Опероду (в лице Г.И. Теодори) руководить, по просьбе самого московского окружного военкома, проведением всех маневров, тактических занятий, военного обучения и артиллерийских стрельб в МВО и рабочих полков. Составленные по просьбе Н.И. Муралова программы для рядовых красноармейцев, учебных команд, команд разведчиков, метателей ручных гранат и т. п. направили в военные формирования Московского и др. военных округов в количестве 10–12 тысяч [191].

Одновременно с организацией боевых действий на Восточном фронте, Г.И. Теодори настоял на проведении под контролем Оперода (непосредственно — начальника Отделения военного контроля большевика М.Г. Тракмана [192]) регистрации генштабистов, состоявшейся 5 сентября 1918 г. Г.И. Теодори подробно описал процесс принятия решения: «Приехав по приглашению в Оперод и рассмотрев диаграмму утечки [лиц] Генерального штаба из [Советской] Республики на Украину, [в] Сибирь и Кубань, тов. Склянский утвердил доклад» [193]. Естественно, «старые кадры» Генштаба (прежде всего начальник Всероссийского главного штаба генерал А. А. Свечин, сумевший разубедить в необходимости регистрации генштабистов даже хитрого Эфраима Склянского) возненавидели за это Теодори. Регистрация остановила незаметную в чрезвычайных условиях «Республики в кольце фронтов», но огромную утечку генштабистов в ряды белых [194]. Со Свечиным как одним из лидеров «старого Генштаба» у Теодори шла настоящая война. О своей гражданской позиции генерал, ничуть не стесняясь, написал в «Автобиографии» 1935 года (!): до марта 1918 г. был «враждебно настроен к Октябрьской революции». В марте он был на совещании в Смольном, после которого и поступил на советскую службу. Когда Свечин занимал должности в Смоленском районе Завесы, он вступил в конфликт с местными коммунистами. Последние, по заявлению генерала, «не выполняли приказов центра, которые я послушно проводил в жизнь. Напряженность этих отношений заставила меня согласиться на предложение Троцкого — принять должность начальника Всероссийского главного штаба. Эта должность занималась мной с марта по ноябрь 1918 г. Я держался по всем вопросам диаметрально противоположного мнения по сравнению с Главнокомандующим Вацетисом. Троцкий всегда поддерживал последнего. Это обстоятельство и убедило меня в безнадежности моей работы и вынудило просить меня заменить другим, более пригодным и покладистым человеком» [195].