Роман Ключник - Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг. Том 8.

В-четвертых, если бы в результате дальнейшего развития наблюдаемых негативных процессов и тенденций был бы сорван весенний сев 1930 года, то последствия этого были бы очень серьёзными, широкими и глобальными. Три перечисленных выше фактора при дальнейшей тенденции их усугубления могли сорвать и индустриализацию страны, а в случае с внешней агрессией привести страну и власть к более тяжелым политическим последствиям.

В-пятых, — с начала коллективизации значительно ухудшилась социальная атмосфера. Полуголодные горожане третий год получали продкарточки. Резко возросла преступность, шикарно разрослась преступная среда. Если с таким размахом третий год грабила крестьян власть, то любой уголовник во время грабежа гражданина на улице или в его же квартире мог с «классовым» подтекстом «экспроприировать», «конфисковать», «национализировать» всё, что ему приглянется. Уголовную среду пополняли и ограбленные, разоренные и обозленные «кулаки». Печально знаменитая уголовная среда, которая и сегодня в России существует, начала формироваться при Ленине, а при Сталине в СССР получила развитие и после войны при нем же закончила своё формирование в характерное устойчивое общество со своими законами. Такого преступного сообщества, в том числе и «воров в законе» при царях в Российской империи не было. Преступность выросла также и за счет резко возросшего количества беспризорных детей, ибо в результате массовых репрессий опять появились многие тысячи бездомных и безсемейных советских детей.

Как видим, в связи с «бешенной» коллективизацией с начала 1930 года — к марту 1930 года в СССР по нарастающей возникло много различных опасных проблем. Сталин со своей командой и с «бешенными» темпами коллективизации в 1930 году «загнал лошадей», и чтобы избежать многих неприятных последствий, ему необходимо было «ослабить вожжи», снизить скорость «бега» или даже сделать паузу, чтобы сбить и снизить градус агрессии загнанных в радикальную ломку крестьян. При возрастающем сопротивлении крестьян или в случае внешней агрессии Сталин мог опасно застрять на середине «переправы»: товаропроизводителей кулаков уже разорил, уничтожил, а достаточного количества колхозов вместо них, тем более эффективно работающих, ещё не создал.

Более того, материальной базы для колхозов, для их основной задачи — расширения посевных площадей ещё не было, кулацкой уже не хватало, а достаточного количества тракторов ещё не было. Осенью 1929 года в статье «Год великого перелома» Сталин прогнозировал: «Известно, что к весне наступающего 1930 года мы будем иметь на полях более 60 тыс. тракторов, через год после этого — свыше 100 тысяч тракторов».

Но в конце июня 1930 года на 16 съезде Сталин отметил: «Отдано в распоряжение совхозов за отчётный период 18 тысяч тракторов в 350 тысяч лошадиных сил». То есть к весне 1930 года в СССР было не 60 тысяч тракторов, а точно меньше 18 тысяч; только к весне 1931 года в колхозах и совхозах было 50 тысяч тракторов.

Сталин всё перечисленное видел, и четко понимал — что так дальше продолжаться не может, опасно, необходимо процесс коллективизации остановить или изменить. Ещё в феврале 1930 года Сталин, чтобы уменьшить широту репрессий, решил ограничить количество своих рьяных коллективизаторов — 4 февраля 1930 года он издал инструкцию (ЦИК и СНК) о возложении проведения раскулачивания и выселения только на ОГПУ. Наконец-то, — «главный крестьянин» СССР — миловидный циничный дедушка Калинин решил съездить в деревню и посмотреть — что там творят его «красные дьяволята». Вернее — русского с виду Калинина, как градусник, «засунули» в народ. И 24 февраля 1930 года он с ужасом доложил ЦК о результатах своего разведывательного рейда.

Срочно необходима была болеутоляющая и жаропонижающая «примочка» для народа, чтобы сбить сильную волну сопротивления и снять напряжение на границе. Сталин отреагировал оперативно, — 2 марта 1930 г. вышла знаменитая Сталинская статья «Головокружение от успехов». А в предыдущий день — 1 марта 1930 года в плане послабления жестких условий коллективизации ЦИК и Совнарком утвердили «Примерный устав сельскохозяйственной артели», который предусматривал обобществление земли, скота и производственного инвентаря членами артели, но в личной собственности разрешалось оставить дом, приусадебный участок, одну корову, несколько голов мелкого скота и птицу. А до этого момента сталинские коллективизаторы могли запросто забрать и дом, например, свидетель тех событий Ретунская (Зубкова) Мария Дмитриевна (1910 г. рожд., с. Усть-Волчиха Алтайского края) вспоминала:

«Раскулачивали всех, кто имел мало-мальски пригодное хозяйство. У нас с мужем был хороший пятистенный крестовый дом. Нас из него выселили и в доме сделали колхозную контору».

Затем 10 марта 1930 года было принято секретное постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении», а 14 марта оно было оглашено партийным организациям. Для крестьян наступила неожиданная «оттепель».

Давно существует красивый миф-обманка: что только к марту 1930 года Сталин узнал правду — как издеваются его подчиненные над крестьянством, и праведно возмущенный и разгневанный добрый Сталин знаменитой статьёй о головокружении одёрнул зарвавшихся кровавых псов, поставил их «на место». Хотя мы в этой книге наблюдали ранее, что в связи с коллективизацией всю «картину в красках» М. Шолохов описал Сталину ещё в июне 1928 года.

В этой главе я подробно описал ситуацию в СССР (кроме промышленности) к марту 1930 года и, надеюсь, многие читатели теперь понимают истинные причины сталинской мартовской «оттепели», и выше я их перечислил.

Великий политтехнолог, в этом талантливый ученик Ленина, в «Головокружение от успехов», «не моргнув глазом» старался заменить крестьянское восстание, выпустить народный пар недовольства — своей руганью на многотысячную армию своих «нерадивых» подопечных:

«Кому нужны эти искривления, это чиновничье декретирование колхозного движения, эти недостойные угрозы по отношению к крестьянам? Никому, кроме наших врагов! Я уже не говорю о тех, с позволения сказать «революционерах», которые дело организации артели начинают со снятия с церквей колоколов. Снять колокола, — подумаешь какая революционность! Появились авантюрные попытки «в два счёта» разрешить все вопросы социалистического строительства».

Теперь, Сталин выглядел чуть ли не спасителем крестьянства, «Ангелом» только что узнавшим о безобразиях подчиненных и праведно возмутившимся. «Ясно, что принцип учёта разнообразия условий в различных районах СССР наряду с принципом добровольности является одной из серьёзнейших предпосылок здорового колхозного движения. А что иногда происходит у нас на деле? Возьмём некоторые районы Туркестана, где благоприятных условий для немедленной организации колхозов ещё меньше, чем в северных областях потребительской полосы. Известно, что в ряде районов Туркестана были уже попытки «догнать и перегнать» передовые районы СССР путём угрозы военной силой, путём угрозы лишить поливной воды и промтоваров тех крестьян, которые не хотят пока что идти в колхозы», — «искренне» возмущался Сталин в «Головокружении от успехов».