Коллектив авторов - История Украинской ССР в десяти томах. Том первый

Со второй половины III в. н. э. во внешней торговле Херсонеса происходит некоторый спад, сокращаются торговые операции с малоазийскими центрами, прекращается торговля с Ольвией и, очевидно, с Северо — Западным Крымом. Однако в целом даже и в IV в. н. э. экономика Херсонеса и поселений Юго — Западного Крыма еще не пришли к полному упадку. Это произошло только в конце IV в. н. э. в результате гуннского нашествия.

Ольвия.Общий кризис античных городов — государств в I в. до н. э. в Северном Причерноморье больше всего отразился на Ольвии. Так, после гетского нашествия территория города сократилась почти в три раза. Хоть в первые века нашей эры здесь в целом происходило определенное оживление ремесленного производства, сельского хозяйства и торговли, город уже никогда не достигал былого расцвета. Его роль в этот период намного скромнее, чем, например, Херсонеса.

Возобновление жизни после разрушительного хозяйничания гетов судя по новым выпускам монет, началось во второй половине I в. до н. э. Постепенно ольвиополиты вернулись на старые места, приступили к обычным занятиям ремеслами, торговлей, сельским хозяйством. Однако сам город отстраивался медленно. Как свидетельствует Дион Хрисостом, в конце I в. н. э., т. е. почти через 150 лет после нашествия, в Ольвии еще довольно сильно были заметны следы разгрома. Он отмечает, что в города, разгромленные гетами, нахлынула масса варваров, что после гетского нашествия борисфениты вновь заселили город по желанию скифов, нуждавшихся в торговле. Последнее обстоятельство особенно ярко раскрывает внешние факторы, способствующие восстановлению Ольвии. Местные племена понимали, что в интересах развития своей экономики им необходимо возобновить и расширить торговые связи с античным миром, в частности с античными городами Северного Причерноморья. К таким важнейшим центрам принадлежала и Ольвия. В возобновлении торговых связей, обеспечении развития ремесел и сельского хозяйства были заинтересованы и сами ольвдополиты.

Однако общая политическая ситуация на протяжении первых веков нашей эры не была благоприятной для осуществления хозяйственных мероприятий. В это время активизировались местные племена, как оседлые, так и кочевые, происходили значительные их перемещения. В течение всего I в. н. э. ольвиополитам приходилось неоднократно вступать в военные конфликты или ликвидировать опасность нападения дипломатическими средствами, включая организацию посольств и задабривание царей соседних племен дарами.

В это же время снова усилилась экспансия крымских скифов, стремившихся покорить Ольвию. В середине I в. н. э., судя по появлению ольвийских монет с именами скифских царей Фарзоя и Инисмея, город, очевидно, признал свою зависимость от позднескифского царства в Крыму.

В городе постепенно усиливалось и римское влияние. Существует мнение, что Ольвия, так же, как и Херсонес, выступила на стороне римлян в войне 45 г. против Боспора, за что получила ряд льгот. В связи с этим ученые высказывают предположения об установлении в Ольвии с 46 г. нового летоисчисления.

Как бы там ни было, но Ольвия, расположенная на важных торговых путях Северного Причерноморья, не могла не привлекать к себе внимания Римской империи. Проникновение в Ольвию во времена Траяна всевозрастающего количества римских монет дает возможность предположить, что уже тогда здесь мог стоять римский гарнизон. При Антонине Пие, чтобы предотвратить тавро — скифское нашествие, в Ольвию были посланы римские войска из Нижней Мезии. Для их размещения в южной части Верхнего города была построена крепость. Городу, имевшему порт и крепость с римским гарнизоном, придавалось стратегическое значение. Об этом можно судить, в частности, по тому, что месторасположение Ольвии отмечено в итинерарии — карте — подорожной (очевидно, копии с римской военной карты) первой половины III в. н. э., исполненной красками на кожаной обивке щита лучника, найденного при раскопках древнего города Дура Европоса (в Сирии). На ней обозначена дорога, ведшая из Фракии через северопричерноморские города — Тиру, Ольвию, Херсонес — к Дура Европосу.

Окончательно политическую независимость Ольвия утратила с подчинением ее наместнику Нижней Мезии при Септимии Севере (193–211). Внешним проявлением зависимости от Рима было изображение римского императора и членов императорского дома на монетах Ольвии, установление в их честь от имени совета и народа статуй, посвящение им новых общественных сооружений и надписей. Известно, в частности, посвящение терм императору Северу и его сыну Каракалле.

Пестрым было население тогдашней Ольвии. Как отмечалось, еще с догетских времен усилился прилив сюда выходцев из окружающих племен, в частности скифских. В первые века нашей эры население города состояло из греков, скифов, сарматов, фракийцев и др. Самые зажиточные из новых жителей Ольвии негреческого происхождения получали права гражданства, прибирали к своим рукам важные должности в местной администрации. Это видно, в частности, из того, что в надписях среди имен архонтов наряду с греческими есть имена скифские и сарматские. Римлян среди населения Ольвии было немного. До сего времени их наличие документально засвидетельствовано только среди воинов гарнизона. Ольвийская знать, с одной стороны, гордилась своим происхождением от основателей города, заслугами своих предков, а с другой — подчеркивала свою проримскую ориентацию. В почетных декретах того времени существовала даже специальная формула — «известные Августам». Можно предполагать, что именно эти круги считали необходимым введение в Ольвию римского гарнизона, который мог не только сдерживать натиск окружающих племен, но и не допускать выступлений народа против аристократии. На эту верхушку, заинтересованную в сохранении существующего строя, опиралась Римская империя.

Государственный строй Ольвии в первые века нашей эры по своей форме оставался таким же, как и в предыдущее время, однако роль народного собрания и совета уменьшилась, а значение магистратов возросло. Представители родовитой знати держали в своих руках магистратские должности по нескольку лет, причем некоторые из них по две одновременно. Так, Теокл, сын Сатира, и Каллисфен, сын Каллисфена, занимали должность первого архонта по четыре раза, к тому же Каллисфен был одновременно еще и стратегом. Это нарушало принцип ежегодной смены служебных лиц, значительно сужало круг политических деятелей. Напряженное внешнеполитическое положение Ольвии обусловило выдвижение на первый план коллегий архонтов и стратегов. Возросла роль первого архонта (главы коллегии), который в первые века нашей эры стал эпонимом.