Александр Торопцев - Москва. Путь к империи

Павел II послал с Софией легата Антония, гордого человека. Перед ним всегда носили латинский крест — крыж. В Пскове этот священнослужитель, войдя в Соборную церковь, даже не удосужился поклониться святым иконам! Лишь после того, как его одернула София, он приложился к иконе Богоматери.

Ропот пошел среди народа русского. Кого же везут великому князю? Как поступит он с римским легатом? Иван III Васильевич ждал невесту с нетерпением. Несколько месяцев назад римские послы показали ему изображение Софии, и он побыстрее хотел увидеть воочию эту красивую женщину, свою невесту. Но свита племянницы Константина Палеолога медленно приближалась к Москве, слухи достигали столицы гораздо быстрее. И великий князь волновался: как поступить с римским легатом, перед которым везде и всюду носили крыж?

Русский посол Иван Фрязин советовал Ивану уважить папу римского и разрешить легату войти по своему обычаю в Москву, в Кремль, пусть несет впереди себя крест латинян. Но многие бояре и священнослужители побаивались, как бы сей акт не возмутил народ православный. Запутавшись в дипломатических трех соснах, великий князь явился к митрополиту Филиппу и спросил: как же ему поступить? Владыка твердо сказал ему: «Если ты разрешишь легату войти во врата с латинским крестом впереди, то я уйду из города в другие врата. Чтить веру чуждую есть унижать собственную».

Иван III Васильевич после этого урока повелел боярину Федору Давыдовичу отправиться навстречу легату и объявить ему о воле государя Московского и митрополита всея Руси, а если гость будет упорствовать, то, как говорят некоторые летописцы, приказал великий князь взять силой римский крыж и положить оный в сани, что боярин и сделал впоследствии не задумываясь.

Царевна София прибыла с папским легатом в Москву 12 ноября. Иван III Васильевич встретил гостей хорошо, и тут же, не мешкая, благо 14 ноября начинался Филиппов пост, состоялись обручение и накануне поста — 13 ноября — бракосочетание Софии и Ивана III в деревянной церкви, построенной в центре возводимого уже в Кремле нового Успенского собора.

Это бракосочетание сыграло свою знаменательную роль в истории Руси. Оно сблизило Москву с Римом, не до такой, правда, степени, о которой мечтал Павел II, отношения с многими странами Запада у Руси стали лучше и, если так можно сказать, насыщеннее. Брак этот почти исключил возможность налаживания связей между Русским государством и Османской империей, хотя в XV веке это не очень было заметно; не сделал Русскую православную церковь придатком Римской католической, но, поскольку обе они были христианскими, и не ослабил последнюю, а лишь подчеркнул сходство двух церквей.

Брак Ивана и Софии был прежде всего политическим, и повелитель Московского государства делал все, чтобы получить из этого наибольшую выгоду для страны, но… относился он к супруге, волевой и неглупой, с уважением, даже, может быть, и с любовью.

Осенью 1471 года митрополит Филипп повелел готовить камень на строительство в Кремле нового Успенского собора взамен обветшавшего, возведенного еще во времена Ивана Калиты с благословения митрополита Петра. Пока готовился материал, мастера-каменосечцы Ивашка Кривцов и Мышкин ездили во Владимир обмерять знаменитый храм, возведенный еще Андреем Боголюбским и Всеволодом. Затем, уже в начале 1472 года, в апреле они же сделали разметку нового храма, который, по задумке Филиппа, должен был иметь формы владимирского, но по размерам превосходить его в длину, ширину и высоту на полторы сажени, то есть на три с половиной метра. Серьезная задача стояла перед строителями. Взялись они за дело с воодушевлением, выкопали рвы, «набили в их подошву сваи и потом положили основание зданию кладкой» [129] Забелин И Е. История города Москвы. М.: Наука. 1995. С. 113. . Вроде бы все грамотно сделали Ивашка Кривцов и Мышкин, но одна незадача случилась с ними и со всеми русскими мастерами-строителями: забыли они напрочь секрет раствора извести, которым скреплялись камни. Раньше-то, во времена Андрея Боголюбского, раствор получался густой, застывая, он становился крепче камня.

Но разве можно было строителям, каменщикам забывать один из главных секретов каменного строительства — секрет раствора?! Что же это за строители такие?

Русские строители! Очень, надо сказать, способные, талантливые люди. Они за трое суток, не на спор, а просто так, по привычке, рубили резные терема неописуемой красоты, они тепло дерева, его возможности, его душевную ценность знали лучше всех в мире. Разве что японские да китайские мастера могли на равных с ними соперничать в искусстве деревянного зодчества. Но давно уже пришло на Русь время камня, кирпича — материала более прочного, хотя и более трудоемкого. Еще со времен Ярослава Мудрого поняли люди ценность этого материала. Время! С XI века стоят на Руси каменные храмы. Около тысячи лет приходят в них люди, приносят сюда свое самое лучшее, самое доброе, а храмы хранят это доброе в себе…

До 1238 года русские люди владели секретом каменного храмостроения. А в 1471 году митрополит Филипп не мог найти на Руси людей, сохранивших секрет раствора извести! Жидкую какую-то известь делали Ивашка Кривцов с Мышкиным. Но хоть жидкий, а все же раствор! Надо работать. Отказываться никак нельзя.

К 1474 году «к весне… церковь виделась «чудна вельми и превысока зело», уже была доведена до сводов, которые осталось только замкнуть, чтобы на них соорудить верх большой — среднюю главу» [130] Забелин И. Е. Указ. соч. С. 120. . Ну уж с этой задачей как-нибудь да справились бы русские мастера, если бы их раствор не подвел. Он их подвел и, скажем прямо, вовремя подвел. 20 мая на закате вдруг рухнула северная сторона храма и половина западной стороны.

Какая незадача! Строили-строили, и на тебе — падают стены сами по себе, не дождавшись, пока над ними соорудят верх большой. В чем же дело? Кто виноват в катастрофе?

Кто-то из летописцев сваливает все на землетрясение, которое якобы случилось в тот час. Кто-то упрекает мастеров за то, что они клали стены по старинке (возводился своего рода каркас из внутренних и внешних стенок, между ними укладывались камни, заливаемые раствором). Но этот старинный метод, между прочим, применяется по сию пору в некоторых случаях, и ничего, стоят дома! Некоторые во всем обвиняли высокую лестницу, пристроенную к несчастной северной стороне.

А мастера из Пскова посмотрели на работу своих коллег, похвалили (стены, мол, красивые, гладкие) и принялись ругать раствор. Но когда им предложили возвести знаменитый храм, они наотрез отказались, довольствуясь другими заказами — церквями помельче. Почему? Плохой раствор извести не позволял им соорудить громадный храм? А может быть, что-то более существенное повлияло на их решение? В Пскове и в Новгороде они возводили церкви, красивые, надежные, но не без помощи немцев. Успенский же собор, задуманный митрополитом, был при всей своей внешней простоте сооружением чрезвычайно сложным! Увеличение размера, а значит, и объема здания требовало применения небывалых еще приемов строительства. Тут одними золотыми руками, волей, желанием ничего не сделаешь. Тут нужен был многовековой опыт строительства сооружений таких масштабов.