Александр Торопцев - Москва. Путь к империи

Хан Ахмат прямиком на Москву не пошел, не решился форсировать Оку с боем и повел войско к реке Угре — притоку Оки. Здесь он рассчитывал соединиться с Казимиром и общими усилиями разгромить войско Ивана, истоптавшего басму повелителя своего.

И тут-то великий князь испугался! Под Новгородом такой решительный и самостоятельный, он вдруг оставил войско во главе с сыном Василием на берегу Угры, а сам вернулся в Москву, расположился лагерем в селе Красном, объявил удивленным согражданам о том, что приехал он в столицу посоветоваться с матушкой, духовенством и боярами (семью свою он предусмотрительно отослал из столицы). Посоветоваться с нужными людьми всегда полезно, но в данном случае это было бессмысленно. Русское войско, стоявшее на Угре, никаких альтернатив не имело — нужно было биться за Русь, за Москву, за Успенский собор. Это прекрасно понимали все, в том числе и Иван III. Но страх — это кратковременное помешательство разума — бывает трагически капризен, налетает на человека подчас в самые ответственные моменты. Кого не посещала неуверенность, на кого не накатывала минутная слабость в самый решающий момент жизни?

Бояре, духовенство и матушка явились к Ивану III, струсившему, сказали в один голос: «Иди смело на врага!» Сын его, призванный отцом в Красное село, отказался покинуть войско, ответив: «Ждем татар. Дождемся и будем биться». Даже родные братья, с которыми он постоянно ссорился, осознали серьезность положения, забыли обиды, решили драться вместе с общим врагом. Иди, Иван, на врага! Деваться тебе некуда, на Новгород ты ходил сам, а на Орду с Литвой идти боишься?

Не сразу принял решение Иван III. Но все же одолел свой страх и окреп в самом желании дать решительное сражение сильному врагу, приехал в войско, расположенное на берегах Угры, за которой уже стояли ордынцы.

Они тоже не спешили начать бой. Их напугала мощь московского войска. Ахмат стал ждать Казимира — вдвоем наказывать рабов сподручнее и веселее, а добычи на Руси хватит на всех с лихвой, торопиться некуда. Разбогатели подданные Ивана III Васильевича, деньги у них появились лишние, храмы они стали строить громоздкие. Почему же не потрясти их карманы, казну?

Прошло несколько тревожных дней. На берегах Угры стояли друг против друга два войска. Русские контролировали широкий фронт в шестьдесят километров и зорко следили за каждым движением опасного врага. То там, то здесь случались мелкие стычки. Разведотряды ордынцев рыскали по берегу Угры в поисках безопасного брода. Воины Ахмата кричали через реку: «Дайте хану путь, будет хуже!» Но куда уж хуже — двести сорок лет дань платить, терпеть ханское хамство, ездить в Орду за ярлыком на княжение в собственной земле! Ахмат с каждым днем становился все грустнее. Казимир не сдержал слово, не пришел грабить Русь. А вид русского войска, меткие стрелы и громогласные пищали пугали не только багатуров, но и самого хана.

Невесел был и князь Иван. Он оказался между трех огней. Казимир мог управиться с Менгли-Гиреем и ворваться в Русскую землю. От Ахмата ждать пощады бессмысленно. Кроме этого есть еще и новгородцы! Походы московского войска нанесли республиканцам неисчислимый ущерб, но ведь часто слабые и обреченные крушили всех, переворачивали вверх дном государства куда более сильные, чем Русь была в 1480 году. Чуть позже, когда закончится стояние на Угре, князь мог бы и посмеяться над собой, но в те тревожные дни ему было не до смеха.

Несколько раз он посылал к Ахмату послов с предложением о мире. Хан предъявлял такие условия, на которые мог согласиться лишь самоубийца. Иван не принимал предложения хана. Тогда Ахмат смягчил гнев, повелел Ивану III прислать к нему в стан сына или брата. Князь отказался. Всегда раньше русские спокойно отсылали в Сарай и Каракорум братьев, детей, внуков. К родственникам русских князей в ставке ханов так привыкли, что отказ Ивана очень удивил и разозлил Ахмата. Злиться, впрочем, он мог лишь вполсилы, потому что русское войско стояло за Угрой, организованное, сильное, с пищалями. Особенно не позлишься. Сначала нужно победить злых русских, залить им глаза их собственной же кровью, пожечь Русь да Москву, сломать силу ее, а уж потом злиться в полную мощь — так, чтобы вой стоял над лесами русскими и полями, чтобы стонала сама земля Русская от ханской злости. Победа! Как нужна была хану победа!

Он боялся проиграть войну, как не боялся этого ни один монгольский военачальник со времен Тогрула, Джамухи и Чингисхана, потому что слишком мало осталось людей в войске хана и в разорванной на куски Золотой Орде, где, помимо всего прочего, было немало врагов у Ахмата. Заменить павших воинов даже в случае ничейного результата сражения, даже в случае незначительной победы над русскими он не смог бы. Ему нужен был полный разгром Ивана III, полная победа.

Зима приближалась все быстрее. Но нагрянула она внезапно: Угру сковало толстым льдом буквально за ночь. И снегу намело, и поняли ордынцы, что пришел час битвы, что не дождаться им Казимира. Нужно было немедленно начинать битву с русскими и разгромить их.

7 ноября 1480 года Иван III Васильевич приказал своему войску отступить к Кременцу, чтобы занять удобные позиции для решительной битвы. Шуметь при этом он не приказывал. Зачем лишний шум в таком деле? Русские потянулись от берегов Угры сначала не спеша, будто им все равно, где бить врага, потом пошли чуть быстрее. Ахмат, узнав о маневре противника, вышел из палатки и грустно улыбнулся: знаю я эти уловки. Он вернулся в шатер, прибыли разведчики, доложили, волнуясь, о том, что в стане противника наметилась паника.

Воины арьергардных русских полков действительно запаниковали. Они видели, как на противоположном берегу Угры собираются ордынцы, с волнением ожидавшие приказа о наступлении. Ордынцев было много. Вот-вот они ринутся в бой на русский арьергард.

— Они бегут! — кричали ордынцы, не веря собственным глазам.

Из шатра вышел Ахмат, прищурился и тихо-тихо молвил:

— Они хотят заманить нас в ловушку!

Это тихое страшное слово волной страха побежало, опережая приказы и повеления начальников и самого Ахмата, по рядам ордынского войска. Ловушка. Страшное слово для ордынского воина. Сколько раз степняки использовали этот прием, сколько прекрасных побед одержали, сколько воинов врага перерезали! Самим попадать в ловушку им не хотелось.

— Ловушка! Ловушка!! — все громче кричали они и бежали, бежали от страшной Угры, от страшной беды подальше.

Шум в стане врага пугал русских. Они думали, что за Угрой готовится мощнейший удар по арьергардам, и бежали сломя голову подальше от реки, совсем не шумной, закованной в лед.

Это, с военной точки зрения, странное столкновение двух войск на реке Угре стало гибельным для Ахмата. С богатой добычей он прошел через земли, принадлежащие в то время Литве, к Волге, а там на него напал тюменский князь Иван. Хан с ним не стал сражаться, побежал, оторвался от погони, успокоился у Малого Донца и неподалеку от Азова, очень довольный богатством, награбленным на севере, осел зимовать. Радовался он совсем недолго. Однажды ранним утром Иван неожиданно ворвался в стан Ахмата и сам лично зарезал его, присвоив себе все имущество хана.