Роберт Стивенсон - Похищенный, или приключения Дэвида Бэлфура Катриона

- Дурак весьма польщен, - сказал я.

- А признайте, разве не великолепно разыграно? Разве эта девица с гор не настоящая героиня?

- Я всегда знал, что у нее благородное сердце, - сказал я. - И уверен, что она даже не подозревала... Но прошу прощения, я коснулся запретного предмета.

- Могу в этом поручиться, - сказал он напрямик. - Могу поручиться, она думала, что бросила вызов самому королю Георгу.

Напоминание о Катрионе и мысль о том, что она в тюрьме, странно меня взволновали. Я видел, что даже Престонгрэндж восхищен и не может сдержать улыбки, думая о ее поступке. Что же до мисс Грант, то, при всей ее неприятной манере шутить, она ясно выразила свое восхищение. Меня вдруг бросило в жар.

- Я не дочь вашей светлости... - начал я.

- Это мне известно! - ввернул он, улыбаясь.

- Я сказал глупость, - поправился я. - Или, верней, я не так начал. Без сомнения, было бы неразумно со стороны мисс Грант посетить тюрьму. А вот я, мне кажется, буду плохим другом, если не поспешу туда сей же час.

- Эге, мистер Дэвид, - сказал он. - Мы ведь, кажется, заключили с вами сделку?

- Милорд, - сказал я, - соглашаясь на эту сделку, я, конечно, испытывал благодарность за вашу доброту, но у меня язык не повернется отрицать, что мной руководили и собственные интересы. В моем сердце было своекорыстие, и теперь я этого стыжусь. В интересах вашей светлости рассказывать всем и каждому, что этот Дэвид, от которого столько беспокойства, ваш друг и живет в вашем доме. Что ж, рассказывайте, отрицать этого я не стану. Но покровительство ваше мне больше не нужно. Я прошу только одного - отпустите меня и дайте мне пропуск, чтобы я мог повидаться с нею в тюрьме.

Он сурово посмотрел на меня.

- Мне кажется, вы подходите к делу не с того конца, - сказал он. - Вы получили от меня знак моего расположения, хотя, ослепленный неблагодарностью, видимо, не заметили этого. Но покровительства своего я вам не дарил и, скажем прямо, даже еще не предлагал. - Он помолчал. - И предупреждаю вас, вы сами себя плохо знаете, - добавил он. - Молодости свойственна поспешность. Не пройдет и года, как вы переменитесь.

- А мне нравится быть таким! - воскликнул я. - Достаточно я насмотрелся на этих молодых адвокатов, которые выслуживаются перед вашей милостью и стараются подольститься даже ко мне. Да и старики тоже не лучше. Все они имеют тайную цель, весь их клан! Именно поэтому вам и кажется, будто я сомневаюсь в расположении вашей светлости. Какие основания у меня считать, что вы ко мне расположены? Но вы же сами сказали, что я вам нужен!

Тут я смущенно замолчал, опасаясь, что зашел слишком далеко; он смотрел на меня с непроницаемым видом.

- Милорд, простите меня, - заговорил я снова. - Я из деревни и не обучен тонкостям обхождения. И все же мне кажется, само приличие требует, чтобы я поехал повидать своего друга и тюрьме. Но я никогда не забуду, что обязан вам жизнью, и, если это принесет пользу вашей светлости, я остаюсь. К этому обязывает меня простая благодарность.

- Мы могли прийти к такому выводу, потратив гораздо меньше слов, сказал Престонгрэндж сурово. - Нет ничего легче, а подчас и вежливей, чем просто сказать "да".

- Но, милорд, вы меня не совсем поняли! - воскликнул я. - Ради вас, ради моей собственной жизни, ради расположения, которое, как вы говорите, вы ко мне питаете, ради всего этого я согласен, но не ради какой-либо корысти, которую я могу из этого извлечь. Если я останусь в стороне, когда будут судить эту девушку, то при теперешнем положении это будет для меня только выгодно. А я не хочу на этом ничего выгадать. Я лучше все разрушу, чем строить свое благополучие на такой основе.

С минуту он сохранял серьезность, потом улыбнулся.

- Помните сказочку о человеке с длинным носом? - сказал он. - Если бы вы поглядели на луну в зрительную трубу, то и там увидели бы Дэвида Бэлфура! Но ладно уж, будь по-вашему. Я попрошу вас только об одной услуге, а потом вы свободны. Мои секретари завалены работой. Будьте добры, перепишите вот эти несколько страниц, - сказал он, наугад шаря среди объемистых рукописей, - а когда закончите, с богом! Я не желаю обременять себя совестью мистера Дэвида. А если вы по пути бросите часть этой рукописи в канаву, то вам будет куда легче ехать.

- Но тогда я поеду уже не совсем в ту сторону, милорд! - сказал я.

- Однако последнее слово всегда остается за вами! - воскликнул он со смехом.

И смеялся он не зря, так как теперь он нашел способ достичь цели. Стремясь лишить прошение силы или иметь наготове ответ, он хотел, чтобы я публично появился в роли приближенного к нему человека. Но если я так же публично появлюсь у Катрионы в тюрьме, люди, конечно, все поймут, и правда о побеге Джемса Мора станет очевидной. Таково было затруднительное положение, в которое я его поставил, но он мгновенно нашел выход. Переписка рукописи, от которой я не мог отказаться из простого приличия, задержала меня в Глазго, а за те часы, что я был занят этим, от Катрионы тайно избавились. Мне стыдно писать это о человеке, который осыпал меня столькими милостями. Он относился ко мне с отеческой добротой, а я всегда считал его фальшивым, как треснутый колокол.

ГЛАВА XIX

МНОЮ ЗАВЛАДЕВАЮТ ДАМЫ

Переписка бумаг была скучным и утомительным занятием, тем более, что речь там, как я сразу же увидел, шла о делах совсем не спешных, и мне было ясно, что это только предлог меня задержать. Едва закончив работу, я вскочил в седло и, не теряя времени, ехал до темноты, а когда меня застигла ночь, остановился в каком-то доме близ Элмонд-Уотер. Еще затемно я снова был в седле, и лавки в Эдинбурге только открывались, когда я с грохотом проскакал по Уэст-Бау и осадил лошадь, от которой валил пар, у дверей дома генерального прокурора. При мне была записка Дойгу, доверенному милорда, от которого, как говорили, у него не было тайн, весьма достойному и простому человеку, толстенькому, самонадеянному и пропахшему табаком. Он уже сидел за конторкой, выпачканной табачной жвачкой, в той самой приемной, где я случайно встретился с Джемсом Мором. Он прочел записку истово, словно главу из Библии.

- Гм, - сказал он. - Вы несколько запоздали, мистер Бэлфур. Птичка улетела - мы ее выпустили на волю.

- Вы освободили мисс Драммонд? - воскликнул я.

- Ну да, - ответил он. - А зачем нам было ее держать, подумайте сами? Кому охота подымать шум изза ребенка.

- Где же она? - спросил я.

- Бог ее знает! - сказал Дойг, пожимая плечами.

- Наверное, она пошла домой к леди Аллардайс, - сказал я.

- Очень может статься, - согласился он.

- Так я скорей туда, - сказал я.

- Не хотите ли пожевать чего-нибудь перед дорогой? - спросил он.

- Нет, не хочу ни пить, ни есть, - сказал я. - Я напился молока в Рато.

- Так, так, - сказал Дойг. - Ну, по крайности оставьте лошадь и пожитки, квартировать ведь, небось, тут будете.