Владимир Побочный - Московская великая битва – оборона. Часть 1

В эти трудные для Москвы дни ее защитники не одиноки. Со всех концов страны приходят письма, в которых советские люди заявляют о своем стремлении оказать помощь Москве и выражают твердую уверенность в том, что Москва выстоит, Москва победит, приходят посылки.

Варежки для бойцов Красной Армии

Меховые рукавицы для фронта

Стахановец Артемовской артели «Красная швея» Ф. Червяков за пошивом шапок для Красной Армии, Приморский край

Из архивных документов и материалов текущего периода

«Лишь после трехдневного боя, к исходу 17 октября, гитлеровцам удается оттеснить части 110-й сд на рубеж Кузьминка, Мишуково, Козельская, Инютино, Ермолино, Лапшинка. Подошедший к этому времени 1287-й сп упрочил положение дивизии, и 18–19 октября она отбила все атаки немцев».

«Командиру 17 танковой бригады

Рапорт (от командира 17 МСПБ капитана Масленникова)

17.10.41… В 10.45 при поддержке т. п. противник из Уваровского был выбит, оставив на поле боя 7 чел. убитыми. Потери батальона – 1 раненый. Захвачены трофеи: 2 пулемета, 10 дисков с патронами, 12 винтовок…

В 13.20 две грузовые автомашины противника с 6 автоматчиками проникли в Уваровское, где были захвачены. В одной из машин оказалось много имущества: топографические карты и др. имущество, которое передается в штаб вверенной Вам бригады…

В 17.50 левый фланг батальона достиг немецких окопов, правый фланг – юго-западной окраины Боровска. В штыковом бою на левом фланге уничтожено 23 чел. противника, в окопах были захвачены 2 рот. миномета, вещевые сумки, папиросы и т. д.

Наши потери: 18 чел. ранены, …среди них командир 3 роты ст. лейт. Кушнарев. Указанный рубеж батальон удерживал до 8.00 18.10.41».

Из дневника командира танковой роты 3-й Московской коммунистической дивизии:

«Весь состав роты идет на обед в столовую городка. Первые три дня питаемся на личные деньги, так как хоздело еще не организовано, у части нет хозяина, военная машина только налаживается. В столовой неприятности: дирекция, нагрузив продуктами несколько грузовиков, пыталась бежать, бдительность молодых девушек-официантов спасла столовую от разгрома. Много страха навел на директора комиссар моей роты Минин, который пришел к директору в кабинет и, показав многозначительно рукой в сторону кухни и на свои гранаты (единственное личное оружие командиров этих дней), предложил последнему подумать и сделать выбор, какое из этих двух предложений больше устраивает «патриотически» настроенного директора. Столовая стала работать с исключительной четкостью. Установили от батальонов дежурства и составили график для подразделений.

В 16 часов комсостав батальона вышел на рекогносцировку местности. Намечаем места огневых точек и расположение рот.

Левый фланг переднего края обороны занимает 2-й Ростокинский коммунистический батальон, от опушки леса против Серебряного Бора, по обрыву реки Москвы и по берегу канала Москва – Волга до железнодорожного моста Калининской дороги, где был стык с 1-м батальоном» (ЦАОДМ, ф. 81, оп. 1, д. 336, л. 12–16 об. копия).

Москвич Владимир Галл, майор в отставке, вспоминает: «Наш полк дислоцировался в Чернышевских казармах, возле Даниловской площади. Кто не был на боевом дежурстве, сразу же после подъема собирались к репродуктору и слушали сводки Совинформбюро. Сводку читал диктор Московского радио Юрий Левитан. Его голос показался более взволнованным: «В ночь на 17 октября положение на Западном фронте на московском направлении ухудшилось». С начала войны в военной сводке впервые было прямо, открытым текстом сказано: «ухудшилось».

Утром командир батареи послал меня по служебным делам в город. Из окна трамвая я видел необычно пустые улицы. На оконных стеклах крест-накрест были наклеены тонкие полоски бумаги для защиты от взрывной волны. Здание фабрики Госзнака было закамуфляжировано, из трубы валил густой черный дым, сверху падали не сгоревшие до конца обрывки бумаг. Метро – единственный раз за всю его историю – в этот день не работало».

Окно войны

Из дневника командира танковой роты 3-й Московской коммунистической дивизии:

«К утру немного подморозило. Вернулись в расположение батальона, подняли людей. Надо было проверить, с кем мы идем, так как выступление можно было ожидать очень скоро, точных сведений о противнике не имелось даже в Штабе обороны.

В 6 часов все командование батальона выезжает смотреть рубеж своей обороны. Наступает день 16 октября, Советское информбюро передает сообщение о прорыве фронта. Улицы Москвы полны машин, много людей с чемоданами, сумками, рюкзаками.

Идут пятитонные грузовики с какими-то крупными частями машин и столярными станками. Остановилось метро, грозди людей висят на подножках трамвая. Город взволнован как встревоженный улей. По улицам идут войска, навстречу идут несколько танков и артиллерия.

По Можайскому шоссе движутся вереницы беженцев, гонят коров, овец, несут узлы, везут в колясках вещи и детей. Проклятый Гитлер, проклятый германский народ, сколько горя, слез и страданий принес ты в мою широкую, гостеприимную и, к сожалению, слишком благодушную Россию.

Приехали на выделенный нам район обороны. Нашему батальону, который уже носит номер три, выделен район перед Киевским вокзалом, на правом фланге – Кутузовская слобода, знаменитая изба Кутузова, влево – высота 166,6, железная дорога, левый фланг упирается в Троицкое-Голенищево.

Окопы были частично вырыты, но от дождя многие обвалились, а частью вообще были непригодны из-за неудачного их расположения.

Был небольшой морозец, и все кругом покрывал тонкий слой первого снега, в воздухе барражировали патрулирующие самолеты, где-то за далеким лесом лаяли зенитки. Возвратились в роту часов в 10 утра, привезли оружие: пулеметы, винтовки, гранаты. Привезли патроны и ленты, но ленты были сырые, патроны в них не лезли, надо было искать выход – асбестовые сальники заменили пенькой. Ленты развесили на батареи парового отопления. Весь огромный коридор школы заставлен пулеметами и патронными ящиками, все свободные руки бойцов, в том числе и дружинниц, заняты набивкой лент.

Пулеметы без щитков, французские винтовки незнакомы по конструкции, старые, уже много, видимо, воевавшие, патроны к ним все позеленели – будет ли весь этот музей стрелять?