Владимир Побочный - Московская великая битва – оборона. Часть 2

Московские войска, сражающиеся в этом районе, отражают все удары врага, наносят ему большие потери и не пропускают к Москве.

Еще более тяжелая обстановка складывается на правом крыле фронта, в районе Истра – Клин – Солнечногорск, где упорно обороняется 16-я армия (к. 40).

Бой за каждый дом

27 ноября. В этот день на Руси отмечали Филиппов день. Считалось, что если «воронье черное каркает – к оттепели». Этот день считается началом «холодного» поста. Чувствуя свою погибель, фашистское воронье беспрерывно строчит из своих орудий. Но это их не спасет. С древних времен на Руси говорят: «Нам чужого не надо, а за свое постоим», «Кто к нам с мечем придет – от него и погибнет!».

Гибель фашистского истребителя «Мессершмитт BF. 109»

Утро 27 ноября. В Москве –7 градусов мороза. Идет снег. В столице объявляется тревога с 6 часов до 6 часов 55 минут. Зарево от сброшенных бомб наблюдается в северо-восточных районах столицы.

Противник выходит к району Каширы, врывается в Льялово, Клушино, Холмы, Подпорино, Женевьево.

К полудню 27 ноября. 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала П. А. Белова, 112-я тд полковника А. Л. Гетмана и пришедшие им на помощь 173-я сд (бывш. 21-я ополченческая дивизия) и 15-й гвардейский минометный полк отбрасывают войска Гудериана на 10–15 км на юг, в сторону Венева. Убедившись в невозможности сломить упорное сопротивление советских войск в районе Кашира-Тула, командующий 2-й танковой армией Гудериан приказывает своим войскам перейти к обороне (к. 11).

Только вперед!

Середина дня 27 ноября. Лишь около полудня перешла в наступление с севера, с плацдарма, 10-я танковая дивизия противника.

Подбитый в городе Венев советский танк КВ-1

27 ноября 1941 года во время боев за город Венев

«Трофейные документы – вспоминал генерал А. П. Белобородов – позволяют нам увидеть этот день так, как он представлялся командованию 4-й немецкой танковой группы, вернее, так, как оно его изобразило в своем отчете высшему начальству».

«В излучине реки Истра, перед городом Истра, – писал генерал Хеппнер, – расположена крепость, в которую ворвался батальон СС. Из этой крепости немецкие пулеметы обстреливают все улицы города, оборону которого упорно и умело держит противник. Но так как танковым дивизиям удалось создать предмостный плацдарм на восточном берегу ниже плотины Истринского водохранилища, необходимость взятия города отпадает. На восточном берегу пехотные батальоны и танковые роты переходят в наступление.

Туманным днем 26 ноября пехота и танки 10-й танковой дивизии занимают исходный рубеж у деревни Андреевское. Вдали, за лесом, видны церковные купола и башни города Истра. Большевики ведут непрерывный заградительный артиллерийско-минометный огонь. Скоро снежное поле покрывается глубокими воронками, черной пылью и грязью. На этом участке обороняются сибиряки из Хабаровска, конница из Ташкента, стрелки 1306-го и 1308-го полков и части танковых бригад».

«Хеппнер, конечно же, пускал пыль в глаза начальству, – утверждал генерал А. П. Белобородов, – называя монастырь, в котором размещался краеведческий музей, крепостью. Но это, как говорится, еще цветочки, ягодки будут впереди. В его отчете есть формулировки более занятные. Например, о действиях дивизии «Рейх». Получается, что эсэсовская пехота, атакуя в лоб, могла бы захватить Истру, но «необходимость взятия города» отпала. Спрашивается: если это так, то почему Хеппнеру потребовалось повернуть на город с севера еще и 10-ю танковую дивизию, то есть все силы 40-го танкового корпуса? Да потому, что пехота дивизии «Рейх» свою задачу не выполнила: Истру не взяла, нашу противотанковую оборону сломить не смогла, а, следовательно, не открыла танкам выход на Волоколамское шоссе, на оперативный простор. 10-я танковая дивизия была вынуждена делать это сама, она натолкнулась на мощный противотанковый заслон и опять понесла тяжелые потери.

Хеппнер не хочет признаться, что задуманный наспех, не от хорошей жизни, тактический вариант, в котором пехота должна была «ликвидировать русскую артиллерию», потерпел фиаско» (к. 40).

В это время . Газета «Правда» сообщает: «Под Москвой должен начаться разгром врага». Газета призывала: «Сильнее удары, и надломленный враг не выдержит! Он уже изрядно измотан в предыдущих боях. Он устал. Наступил момент, когда можно остановить его, чтобы разбить».

Враг выдыхается, но кое-где еще пытается продвигаться вперед.

Командиру артиллерийского дивизиона 511-го гаубичного артиллерийского полка 133-й стрелковой дивизии капитану А. В. Орлову приказано занять огневые позиции в районе деревни Ольгово.

Кукрыниксы

Вторая половина дня 27 ноября. На клинском направлении дело осложняется до предела. Генерал Захаров объединяет все части, находившиеся в том районе. В его группе войск 17-я кавалерийская, 126-я и 133-я стрелковые дивизии, полк училища имени Верховного Совета и 25-я танковая бригада (вернее сказать, то, что осталось от этих соединений). «У противника же, как мы установили – отмечал командующий 16-й армии – в ходе боев, на дмитрово-яхромском направлении действовали части 6-й и 7-й танковых дивизий, 23-я и 106-я пехотные дивизии» (к. 20).

Немецко-фашистские войска рвутся к Дмитрову и Яхроме.

Немецкие солдаты

Немцы на привале

В Дмитров на передовой командный пункт 1-й ударной армии прибывает командующий 30-й армией генерал-майор Д. Д. Лелюшенко (на левый фланг его армии командованием Западного фронта возлагается ответственность за оборону канала Москва – Волга в районе Дмитрова). Он информирует Военный совет 1-й ударной армии, что Дмитров прикрывается незначительными силами 30-й армии.

«Стало ясно, – вспоминает начальник политотдела 1-й ударной армии Ф. Я. Лисицын, – что надо срочно усиливать оборону Дмитрова и Яхромы. Днем 27 ноября командарм Кузнецов ставит на этот участок фронта 29-ю стрелковую бригаду» (к. 15).