Д. Чугаева и Л. Петерсон. - С.М. КИРOB Избранные статьи и речи 1916 - 1934

Мы командируем за границу людей, которые прошли большую школу в области коммерции, и думаем, что западные империалисты не сумеют обойти нас так, чтобы мы остались в дураках. Мы понимаем, что вслед за паровозами из-за границы могут попасть к нам и другие, более или менее неприятные, вещи, но мы вовсе не думаем, что если на паровозах будут английские и французские марки, то какой-нибудь рабочий или крестьянин будет особенно на это негодовать.

Я вспоминаю историю, когда во время войны на далеком Севере мы вступили в переговоры с командующим английскими войсками с таким же предложением об установлении торговых сношений и дали гарантию, что ни одна рабоче-крестьянская прокламация ни в одной спичечной коробке не попадет к ним. Этот командир сказал: «Это все правильно, но вот вы все-таки так или иначе сумеете на тех самых предметах, которые двинете в Англию, поставить большевистский герб. Если бы вы знали, каким магическим действием обладает эта небольшая, в достаточной степени плохо нарисованная фигурка: каждый рабочий, каждый житель Лондона постарается узнать, что это символизирует, и само собой понятно, что нам придется объяснить, в чем у вас тут дело, и в конечном счете это поведет к тому, что население проникнется желанием узнать все о том, что делается в Советской России».

Тут дело очень просто: капиталистическая Европа и в первую очередь миллионы ее подданных-рабочих еще не вкусили, что такое Советская власть, что такое начало социальной революции, и, конечно, помимо всего прочего, у них возникнет естественная жажда поинтересоваться, что представляет собою эта новая рабоче-крестьянская Россия.

Но мы в Советской России гарантированы от такого соблазна. Мы не имеем сейчас ни малейшего желания интересоваться тем, что такое западноевропейская «культура», потому что достаточно каждому из нас пощупать свою спину, чтобы снова почувствовать все прелести этой «культуры». Правда, русский мужик еще далек от восприятия полностью коммунистических идей, у него еще от коммунистической пропаганды поднимается в голове путанный вихрь, и нужно сказать правду, что коммунистические идеи будут проникать в эту среду болезненно, это будет сопровождаться жестокой ломкой. Но мы все-таки имеем основание быть уверенными, что этот новый период мы пройдем успешно и что та борьба новыми методами, которую сейчас начинает с нами Западная Европа, окажется тщетной, как было и до сих пор.

При новом способе единоборства, которое сейчас принимает все новые и новые формы, мы все-таки выйдем победителями, как выходили до сих пор в вооруженной борьбе. Правда, еще и на фронте вооруженной борьбы есть отдельные вспышки, оружие сверкает до сих пор на границах нашего рабоче-крестьянского отечества. Выступила на арену еще новая сила, в достаточной степени внушительная — панская Польша. Дела на этом участке борьбы в последние дни приняли весьма серьезный оборот. Польские паны сумели в достаточной степени одурачить польское население, сумели в достаточной мере распропагандировать своих людей. Белополяки бросили свои силы в одно из самых слабых мест на нашем фронте. Нашествие идет довольно стремительно, но мы полагаем, что, как бы ни были страшны эти новые враги — польская шляхта, — наш большевистский бог будет достаточно милостив к нам. Не нужно быть, товарищи, особенным пророком, чтобы предсказать, что не только польские войска, которые сейчас так быстро двинулись от Варшавы сюда внутрь России, будут отброшены назад, но и те самые исторические города за нашей теперешней границей, которые не имели еще возможности за все время великой революции испытать на практике, что такое режим Советской России, получат удовольствие наблюдать его непосредственно. В этом, товарищи, может быть порукой то, что освободившиеся огромные силы с кавказского фронта будут двинуты туда, на Запад, и они сумеют быть защитниками не только молодого рабоче-крестьянского Азербайджана, но сумеют также усмирить и ту блудницу — панскую Польшу, которая пытается стать на пути рабоче-крестьянской России. Есть у нас еще одно бедствие — хозяйственная разруха. Вы знаете, что Россия никогда не располагала особенно сильным, могущественным и гибким хозяйственным аппаратом. Но я думаю, что и здесь те начинания, которые проводятся рабоче-крестьянской властью, увенчаются успехом. Особенно теперь, когда Азербайджан идет рука об руку, в дружеском объятии с Советской Россией, и бакинская нефть потечет быстрым потоком в Россию, рабоче-крестьянская Россия получит возможность вздохнуть если не полной грудью, то в достаточной степени свободно. Если теперь по всем артериям побежит живительная черная влага, то в ближайшие же месяцы хозяйственная работа пойдет гораздо быстрее, гораздо энергичнее. В этом важный залог восстановления хозяйственной жизни России.

Нужно сказать, что в России имеется одна сила, которая, мобилизуя все для борьбы с хозяйственной разрухой, выйдет несомненно победительницей и здесь, как она выходила до сих пор победительницей на всех фронтах. Этой силой является наша партия.

Если вспомним историю борьбы с Колчаком, то увидим, что перелом наступил только тогда, когда партия бросила все силы, которые имела, на восточный фронт. Именно тогда в течение нескольких дней наступил перелом. Так же было и на нашем фронте. Там, где коммунистическая партия бралась за дело всеми силами, заставляя каждого коммуниста думать день и ночь об одной задаче, об одной опасности, — там мы всегда выходили победителями. Точно так же победителями выйдем мы и в борьбе с хозяйственной разрухой.

Здесь хотелось бы сказать о политической линии нашей коммунистической партии, которая в конечном счете определяет всю политику Советского государства. По мере того как мы пробивались в глубины Кавказа, нам все чаще, даже из собственной нашей среды говорили, что мы стали победителями потому, что наша физиономия изменилась, что мы-де не стали уже теми красными, от которых все шарахаются в сторону, что мы-де даже не выносим вида человеческой крови, и когда выходим на фронт — начинаем митинговать и пропагандировать, вместо того чтобы рубить и стрелять. Говорят, что в нашей коммунистической политике в период последней тяжелой борьбы все острые углы стерлись, что говорить теперь о смертных казнях в России — дело совершенно невероятное, что у нас нет теперь даже и «чрезвычаек». Вот эти самые небылицы, которые распространяли о Советской России, оказались для нас в иных случаях весьма полезными. Мне самому приходилось видеть целые дивизии, которые сдавались без единого выстрела, и когда начинали со сдавшимися разговаривать, то оказывалось, что они имели о нас именно такое представление. Но вот для коммунистов, находящихся во вновь занятых местностях, эти россказни принесли и весьма много вреда. Оказалось, что эта болтовня в сильной степени подпортила наши коммунистические мозги: представители нашей партии в этих местах (не в упрек будь это им сказано) из революционных коммунистов чуть-что не превратились в каких-то христианских коммунистов, и первый манифест, который ими был выпущен, до последней степени не соответствовал нашей коммунистической политике.