Игорь Закурдаев - Владимирский централ. История Владимирской тюрьмы

Евгения Александровна (Земляницина) Аллилуева после смерти мужа П.С. Аллилуева вышла замуж за Н.В. Молочникова, тем самым потеряв близость к Сталину. Пятикомнатная квартира, где она жила, в связи с жилищным кризисом подверглась «уплотнению». Две комнаты районный жилотдел отобрал и вселил в них семью генерал-майора Угера Г.А. В квартиру А.С. Аллилуевой вселили заместителя министра металлургии Коробова. С понижением своего статуса они потеряли и кремлевские продовольственные пайки и стали отовариваться, как и все граждане, по карточкам. О недовольстве в разговорах жителей этих квартир Абакумов докладывал Сталину.

В декабре 1947 года арестовали Евгению Аллилуеву и ее мужа, обвинив ее в антисоветской деятельности и в том, что она якобы отравила своего первого мужа П.С. Аллилуева, а второго мужа, Молочникова, обвинили в измене Родине. В 1948 году по такому же обвинению была арестована Анна Аллилуева. Особым совещанием МГБ СССР им были присвоены следующие номера:

№ 21 — Молочников Николай Владимирович;

№ 22 — Аллилуева Евгения Александровна;

№ 23 — Аллилуева Анна Сергеевна.

За измену Родине Молочников заочно был приговорен к 25 годам тюремного заключения, а обе Аллилуевы — к 10 годам тюремного заключения каждая. Из справки по делу заключенного № 22: «(Вместо фамилии прочерк) Евгения Александровна, 1898 года рождения, уроженка города Новгорода, русская, из семьи священника, бывший член ВКП(б) с 1918-го по 1919 год, выбыла из партии механически за неуплату членских взносов, домохозяйка. Прибыла во Внутреннюю тюрьму МГБ СССР 10 декабря 1947 года, откуда переведена 11 декабря 1947 года в Лефортовскую тюрьму. Числилась за специальной частью по особо важным делам МГБ СССР. Арестована 10 декабря 1947 года. Осуждена Особым совещанием МГБ СССР 29 мая 1948 года к тюремному заключению на 10 лет, считая срок с 10 декабря 1947 года. Лично принадлежащее имущество конфисковать. Находится во Владимирской тюрьме МГБ. 19 октября 1950 года».

Во Владимирской тюрьме представителей кремлевской элиты разместили в одиночные камеры. Опыт размещения семей в особой тюрьме МГБ был отлажен. Из инструкции о режиме и порядке содержания номерных заключенных во Внутренней тюрьме Управления МГБ по Ивановской области:

«Совершенно секретно. Номерные заключенные должны содержаться в специально выделенных для них камерах на 3-м этаже, а именно: № 4 в камере 60, № 5 в камере 61, № 3 в камере 62, № 8 в камере 65, № 9 в камере 67, № 10 в камере 71, № 11 в камере 73, № 13 в камере 76, № 6 в камере 74, № 7 в камере 72, № 16 в камере 68, № 17 в камере 66. Перемещение заключенных в другие камеры производится только с личного указания начальника Управления МГБ. При выводе на прогулки и в уборную должна строго соблюдаться изоляция от других семей и не допускаться встреча между ними.

Примечание : Семьи размещены следующим образом:

1-я семья занимает камеры №№ 60, 61, 62;

2-я семья занимает камеры №№ 65 и 67;

3-я семья занимает камеры №№ 71 и 73;

4-я семья занимает камеры №№ 74 и 72;

5-я семья занимает камеры №№ 66 и 68».

А.С. Аллилуева в сентябре 1953 года находилась уже в Бутырской тюрьме. Здоровье ее было подорвано, душевные и нравственные страдания сделали свое дело. Из письма заместителя начальника Тюремного управления МВД СССР полковника А. Клейменова к начальнику Бутырской тюрьмы МВД СССР полковнику Шокину, начальнику Казанской тюремной психиатрической больницы МВД СССР подполковнику Сайфутдинову, министру внутренних дел Татарской АССР генерал-майору Семенову П.П.: «Совершенно секретно. Содержащуюся в Бутырской тюрьме МВД СССР заключенную № 23, осужденную Особым Совещанием при МГБ СССР к 10 годам тюремного заключения, направьте для лечения в Казанскую тюремную психиатрическую больницу МВД СССР. Отправку произведите особым конвоем. Для сопровождения заключенной в пути командируйте медицинского работника. Тов. Сайфутдинову принять заключенную № 23 в больницу, поместив ее в палату с однородным больным, и обеспечить надлежащую изоляцию. Личное дело заключенной хранить лично, обязательно в сейфе или в железном шкафу. О прибытии заключенной сообщить в Тюремное управление». (ГАРФ, фонд 9413, опись 1, дело № 51, лист 137.)

В одиночных камерах содержались родственники, друзья и знакомые — те, кто как-то был знаком и пересекался с номерными заключенными.

21 февраля 1948 года Абакумов доложил Сталину: «Совершенно секретно. Представляю протокол допроса арестованного американского шпиона Зайцева В.В., бывшего сотрудника для поручений посольства США в Москве. Зайцев показал, что, являясь агентом американской разведки, был связан с Аллилуевой Кирой и полученные от нее сведения передавал разведчику Харди, являющемуся начальником административного отдела посольства США». (Кира Павловна Аллилуева — дочь Е.А. Аллилуевой от первого брака, актриса Академического Малого театра. — Прим. авт. ) «Протокол допроса арестованного Зайцева Виталия Васильевича от 21 февраля 1948 года. Зайцев В.В., 1910 года рождения, уроженец гор. Москвы, русский, гражданин СССР, беспартийный, из семьи крупного торговца, с высшим образованием, в 1940 году окончил Московский юридический институт. До ареста — сотрудник для поручений посольства США в Москве.

ВОПРОС: Кто ваши родители?

ОТВЕТ: До революции мой отец — Зайцев Василий Иванович — имел в Москве на Кузнецком Мосту торговое предприятие и мастерскую по изготовлению шляп с применением наемной рабочей силы.

ВОПРОС: А после революции?

ОТВЕТ: После революции мои родители продолжали заниматься торговлей, пока в 1925 году их торговое предприятие не было конфисковано. Впоследствии они были лишены избирательных прав и в 1931 году арестованы.

ВОПРОС: За что?

ОТВЕТ: За спекуляцию золотом. После того как их торговля была ликвидирована, они занялись скупкой и перепродажей на черном рынке валюты и золотых изделий.

ВОПРОС: Но ведь вы тоже арестовывались, почему вы говорите только о родителях?

ОТВЕТ: В том же, 1931 году, вскоре после ареста родителей, за спекуляцию золотом был арестован и я. Однако в тюрьме я просидел недолго, и, когда все имевшееся у меня золото было изъято, меня освободили.

ВОПРОС: Чем вы занялись после этого?

ОТВЕТ: Я поступил на службу в качестве шофера к австрийскому послу в Москве. Это было летом 1931 года.

ВОПРОС: Почему вы не захотели работать в каком-либо советском учреждении?

ОТВЕТ: Я считал, что у иностранцев буду лучше материально обеспечен.

ВОПРОС: Не только материальная заинтересованность, но и ваше враждебное отношение к советской власти сыграло в этом роль?