Сергей Казаков - Загадки и легенды русской истории

XIII в. был кровавым на Руси. Возможно, что сгинул в буре событий и оригинал Шапки Мономаха. Нельзя исключать, что великие князья владимирские заказали в Орде и привезли на Русь копию реликвии. Да и дружественная Византия могла иметь нечто подобное. Разве все дело в том, когда была изготовлена всемирная реликвия — регалия русских царей — Шапка Мономаха? В конце концов, оригиналов «Сионских протоколов» или протоколов пакта «Риббентроп — Молотов» никто не видел, но сколько миллионов считали и будут считать, что они существовали. Главное, как представляется, в другом — в невероятных по драматизму поворотах отечественной истории, менявших жизнь сотен тысяч людей и оставшихся в исторической памяти по прошествии тысячи лет.

Весенний поход князя Новгород-Северского Игоря Святославича, предпринятый им в земли Дешт-и-Кипчака в 1185 г., увековечен в отечественной истории. Ему посвящено «Слово о полку Игореве», гениальное художественное произведение Древней Руси. Много места отведено походу игоревой рати в Дешт-и-Кипчак в русских летописях, более полно — в Ипатьевской летописи (XII в.), куда вошел, в пределах до 1200 г., и Киевский летописный свод вместе с «Повестью временных лет» Нестора — первой летописью Киевской Руси. Киевский свод вместил в себя и жизнеописания князей, в том числе и князя Игоря Святославича.

Половецкий поход князя Новгород-Северского историки оценивали и оценивают диаметрально противоположно. От грандиозного до грабительского, называя князя Игоря то благородным патриотом земли русской, то коварным и беспринципным корыстолюбцем. В «Слове» он действительно выглядит героем. Но мы не должны забывать, что Киевский летописный свод, равно как и вся наша отечественная история, оказался по воле великих киевских князей, начиная с Владимира Мономаха, в значительной степени искаженным и фальсифицированным. «Как, впрочем, и история почти всех других народов», — отмечал русский писатель-историк М.Д. Карачеев. Наша задача — выстроить исторические факты, опираясь на которые читатель вправе сделать свой вывод. Справедливо утверждение, что «Слово», как одно из величайших художественных творений Руси, опирается как на точно воссозданные события, так и на плоды творческого вымысла автора. Написанное по горячим следам, «Слово» стало призывом к Руси, распадавшейся на отдельные княжества-государства, объединиться перед угрозой степняков. Европа тогда жила в эпоху крестовых походов, и романтическая идея освобождения Гроба Господня вызвала появление нового литературного жанра — рыцарского романа, прославлявшего в стихотворной форме своих идеализированных героев. Князь Игорь Святославич жил в одно время с английским королем Ричардом Львиное Сердце, грозой мусульманского мира. Историки обратили внимание на одно обстоятельство: то, что западным рыцарям надо было завоевывать, русским князьям необходимо было защищать. Верное по своей сути, это определение с очень большой натяжкой может подойти к Игорю Святославичу. Ему-то как раз и приходилось, в основном, не столько защищать, сколько завоевывать. Разговор об этом еще впереди.

Художественная природа «Слова», как и его жанровая особенность, в разное время по-разному и определялась. И если Н.М. Карамзин в 1797 г. назвал «Слово» поэмой, то М.П. Погодин увидел в нем подражание скандинавским сагам. Сентиментальная лиричность «Слова», показавшего Игоря благородным рыцарем, томящимся во вражеском плену, способствовала идеализации князя. Так, например, созданное в 1970 г. в поселке Шолоховском Белокалитвинского района Ростовской области ученическое научное общество «Боян» после опубликования в московских научных журналах утверждений, что битва Игорева войска с половцами произошла вблизи г. Белая Калитва, в междуречье Калитвы и Быстрой, «с помощью трудовых коллективов предприятий» установило на горе Караул «памятник славным русичам Игоревой дружины…». Сомнительно, что школьникам были известны истинные причины, побудившие Игоря отправиться в этот сепаратный поход, последствия которого обернулись для многих жителей юго-востока Руси большой трагедией.

Поход Игоря Святославича в Дешт-и-Кипчак вызвал мобилизацию основных сил половцев. О существовании этого государства в большинстве исторических работ, не говоря уже о школьных учебниках, почти ничего не сказано. И сегодня Дешт-и-Кипчак для большинства россиян — «земля незнаемая», некая Атлантида русских степей, канувшая в вечность. Дешт-и-Кипчак в переводе на русский означает «земля кипчаков». На Руси кипчаков прозвали половцами, в Западной Европе — куманами. Кипчаки — часть племенного союза кимаков, которые в середине XI в. спустились с Алтайского предгорья и двинулись на запад в поисках более подходящих для кочевников природных условий. Новой родиной для них стали богатейшие степные земли между Днепром и Волгой.

Впервые русские увидели кипчаков в 6563 г. от «сотворения мира» (1055-м от Рождества Христова), когда половецкий хан Блуш подошел к южным границам Киевской Руси. (Напомним, что летосчисление на Руси до 1700 г. производилось по Ветхому Завету. Разница лет до Рождества Христова составляла 5508 лет. До XV в. календарный год на Руси начинался с 1 марта, в дальнейшем — с 1 сентября. И только Петр I в 1700 г. установил начало года с 1 января.)

Половцы заняли почти всю территорию бывшего Хазарского каганата. Кочевавшие на территории степного Причерноморья печенеги были окончательно разгромлены войском Ярослава Мудрого под стенами Киева еще в 1036 г. Не могли они противостоять и напору многочисленных орд кипчаков, и те стали полновластными хозяевами степей.

Полвека потребовалось половцам для завершения процесса освоения причерноморских и донских степей и создания своего квазигосударства Дешт-и-Кипчак. Половцы отрезали Русь от южных торговых путей: Греческого — вниз по Днепру к Византийской империи; Залозного — на юго-восток к устьям Волги, Дона и в Томаторкан (по-русски — Тмутаракань) и Соляного — в крымские соляные озера. Фактически они блокировали русское мореплавание в Черное и Каспийское моря. Если не считать морские военные походы донских и запорожских казаков на Турцию, о мореплавании в Черном море пришлось забыть на 700 лет!

Границы половецкого государства Дешт-и-Кипчак оставались нерушимыми до конца XII в., практически до монгольского похода 1223 г. (битва на Калке). Особенности кочевой экономики половцев делали пограничное земледелие на Руси неустойчивым. При удобном моменте степняки захватывали земледельческие окраины государства и после тотального грабежа уходили в степи. Исследования историков и археологов показали, что в разные периоды границы Дешт-и-Кипчака, как внешние, так и внутренние, были различны. Автор «Слова о полку Игореве», кстати, перечислил почти все пограничные половецкие земли, устанавливаемые и по статуям — каменным половецким «бабам»: «Вльзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, Тмутороканский блъван», то есть границами были черноморские берега; река Сулла — левый приток Днепра, южнее Киева; Азовское море, Крым и Томаторкан («тмутороканский идол»). Западной границей Дешт-и-Кипчака считалась река Ингулец. Огромнейшая территория самых плодородных в Европе земель оказалась под контролем половецких орд.