Наум Синдаловский - И смех, и слезы, и любовь… Евреи и Петербург: триста лет общей истории

Однако отношения Юрского с власть предержащими не сложились. В Ленинграде он был неугоден. Со сцены он позволял себе читать рассказы Зощенко и стихи Бродского, вел себя вызывающе, отпускал шутки, граничащие с политическим хулиганством.

Достаточно напомнить о его выступлении на одном из открытых капустников: «Вчера состоялось открытие дермопровода Москва – Ленинград, – торжественно объявил Юрский. – Первый секретарь Обкома КПСС Толстиков перерезал красную ленточку, и первые тонны московского дерьма хлынули в Ленинград». Такое не прощают. Начались интриги. Его будущей жене, актрисе Наталье Теняковой, не раз откровенно намекали, зачем она связалась «с этим диссидентом». Посыпались «письма возмущенных школьных учителей». Они с ужасом писали, что Чацкий в исполнении Юрского борется не с царским режимом, а «с нашей советской властью».

Да и отношения с Товстоноговым оставляли желать лучшего. Юрский был чересчур независимым. После 26 лет работы в БДТ, он покинул Ленинград и уехал в Москву.

В Санкт-Петербурге есть своеобразный памятник Сергею Юрскому. Бронзовая скульптура Остапа Бендера, что установлена у фасада одного из домов на Итальянской улице, как две капли воды похожа на великого комбинатора, каким изобразил его Юрский в кинофильме «Двенадцать стульев».

Алла Яковлевна Шелест. Портрет работы В. М. Орешникова

В это же время на сцене Театра оперы и балета имени С. М. Кирова блистала одна из выдающихся балерин XX века, талантливая ученица А. Я. Вагановой, еврейка по происхождению, легендарная Алла Яковлевна Шелест. В театре она служила с 1937 года, после окончания хореографического училища. Исполнила запоминающиеся партии Параши и Царицы Бала в балете Р. М. Глиера «Медный всадник». До сих пор восхищают ее партии в балетах «Спартак», «Пламя Парижа», «Маскарад». Она вполне заслужила подлинную любовь ленинградцев. В народе ее нежно называли одним воздушным именем: «ШелестАлла». Ей посвящали столь же прекрасные каламбуры:

Ее называли «самой романтической фигурой в русском балете середины XX века».

Особенно ярко проявился талант Аллы Шелест в постановках выдающегося советского балетмейстера Леонида Якобсона. В его хореографических миниатюрах она представала то сдержанно-страстной в «Вечном идоле», то поэтичной в «Поцелуе», то щемяще-трогательной в «Слепой». Все эти миниатюры поставлены по мотивам скульптур Огюста Родена.

Такой же ожившей скульптурой великого французского скульптора предстает и памятник прима-балерине Алле Яковлевне Шелест, установленный в 2001 году над ее могилой на Волковом кладбище. Памятник выполнен из каррарского мрамора на пьедестале из красного гранита. Автор памятника – А. Г. Дёма.

Оставила свой след в ленинградском городском фольклоре и московская актриса Фаина Георгиевна Раневская, урожденная Фанни Гиршевна Фельдман.

О происхождении своего знаменитого псевдонима рассказывает сама Раневская. Однажды, гуляя со своим другом, она зашла в банк, чтобы получить деньги, присланные матерью. «Когда мы вышли из массивных банковских дверей, рассказывает актриса, – то порыв ветра вырвал у меня из рук купюры – всю сумму. Я остановилась и, следя за улетающими банкнотами, сказала: „Как грустно, когда они улетают!“ – „Да ведь вы Раневская! – воскликнул спутник. – Только она могла так сказать!“ Когда мне позже пришлось выбирать псевдоним, я решила взять фамилию чеховской героини».

Фаина Георгиевна Раневская

В фольклор Фаина Раневская попала благодаря своему неиссякаемому искрящемуся остроумию. Многие ее высказывания, едва сорвавшись с ее уст, мгновенно превращались в крылатые выражения, попадали в анекдоты, становились достоянием фольклора. Некоторые из них отмечены узнаваемой петербургской метой. Так, например, однажды Фаина Георгиевна провела свой отпуск в одном из санаториев под Ленинградом, в пригородном дачном поселке Репино. На следующее утро после приезда, вспоминает актриса, ее подруга, разбуженная шумом проходившей электрички, постучалась к ней в номер: «Как отдыхали, Фаина Георгиевна?» – «Танечка, как называется этот дом отдыха?» – «Имени Яблочкиной». – «Почему не имени Анны Карениной? Я всю ночь спала под поездом».

В другой раз она резко высказалась в адрес художественного руководителя Драматического театра имени Пушкина – Игоря Горбачева. Горбачев был одним из любимейших актеров советских партийных бонз. Награды сыпались на него как золотой дождь. Остроумнейшей Фаине Георгиевне Раневской петербургская молва приписывает слова, оброненные ею по случаю очередного награждения Игоря Олеговича: «За создание в искусстве образа довольного человека».

По воспоминаниям Раневской, «у них с Анной Андреевной Ахматовой была общая страсть – Пушкин». Она любила его читать со сцены. Впрочем, не обошлось без анекдотов. В одном из них, который не то пересказала, не то придумала неистощимая Фаина Раневская, мальчик сказал: «Я сержусь на Пушкина, няня ему рассказала сказки, а он их записал и выдал за свои».

Театральная жизнь Раневской складывалась странно. Несмотря на безусловный талант актрисы, и в театре, и в кино ей доставались исключительно маленькие роли второго плана. Однажды обида выплеснулась наружу. «Да что же это такое?! Почему вы не видите меня в главных ролях?» – воскликнула она в лицо главному режиссеру Театра имени Моссовета, где она служила, Завадскому. «Фаина Георгиевна, да что вы можете сыграть из главных ролей?» – вопросом на вопрос ответил Юрий Александрович. «Я все могу, – отпарировала Раневская, – кроме Ленина. Боюсь упасть с броневика».

Отдельного разговора заслуживает такое заметное в Ленинграде 1950–1970-х годов культурологическое явление, как молодежные литературные объединения, стихийно сплотившие самодеятельную творческую молодежь города в тесные кружки по неожиданно вспыхнувшему интересу к литературе вообще и к поэзии в особенности. Всего в Ленинграде, по некоторым подсчетам, действовало около пятидесяти литературных объединений. Особую популярность у молодежи приобрели ЛИТО Технологического института имени Ленсовета, позже названное искусствоведами «технологической школой», Горного института – «геологической школой» и филологического факультета университета – «филологической школой». Самым известным среди них было ЛИТО Горного института.