Илья Вагман - Знаменитые загадки истории

Яков оказался не меньшим упрямцем, чем его отец. После выхода из больницы он женился на Зое и уехал с ней в Ленинград без всякого родительского благословения. Они прожили там четыре года. Яков устроился работать электриком, но его зарплаты еле-еле хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Родившаяся в 1929 году девочка умерла, не прожив и года. Молодая семья не выдержала такого удара. Начались взаимные обвинения, скандалы, и в конце концов брак распался. Сталин простил сына и настоял на его возвращении в Москву. Яков снова оказался в знакомой квартире. Но скрытый «бунт против отца» (именно так воспринимал его попытки стать самостоятельным Сталин) продолжался.

В 1930 году Яков Джугашвили поступил в институт инженеров железнодорожного транспорта. Сталин узнал об этом уже после того, как были сданы все экзамены, и был приятно удивлен: сын наконец-то взялся за ум. Кроме того, в отличие от Василия, Яков не пытался пользоваться положением отца. В 1936 году, после окончания МИИТ, Яков получил распределение на ЗИЛ. Он работал с удовольствием, добросовестно. Сердечная рана, видимо, зажила, и он начал встречаться с Ольгой Голышевой, приехавшей в Москву учиться. Однако на этот раз до свадьбы не дошло. Между Яковом и Ольгой произошла серьезная размолвка, и она уехала к родителям, несмотря на беременность. Сына Яков так и не увидел, хотя настоял, чтобы ему дали фамилию Джугашвили.

В 1937 году Яков поступил в артиллерийское училище. С первого курса его перевели сразу же на четвертый, учитывая высшее образование. Преподаватели отзываются о нем как о хорошем курсанте. Единственная проблема, о которой упоминают характеристики Якова Джугашвили, – английский язык. В 1940 году он получает по этому предмету неудовлетворительную оценку (двойку, попросту говоря). Этот факт не имел бы особого значения, если бы в немецких документах, характеризовавших пленного Якова Джугашвили, не говорилось, что он свободно владеет тремя иностранными языками: английским, немецким и французским… Но об этом позже.

Во время учебы (в 1938 году) Яков заключает еще один брак. На этот раз его жена – артистка балета Юлия Мельцер. Активная, светская, обаятельная Юлия ввела Якова в круг интереснейших людей того времени. Сталину невестка не понравилась. То ли его не устраивала ее национальность, то ли прошлое (Мельцер уже была замужем), то ли сработал известный стереотип относительно актрис… Так или иначе, с молодой семьей Иосиф Виссарионович практически не общался, – даже после рождения внучки Гали. А после пленения Якова Юлия Мельцер была арестована. Ее обвиняли в том, что муж попал в плен. Юлия просидела в куйбышевской тюрьме полтора года. На свободу вышла только после того, как было получено известие о смерти Якова Джугашвили. Сталин даже не извинился перед невесткой за несправедливое осуждение. Единственное, что он сделал – позволил воссоединиться матери и дочери (внучку великий вождь очень полюбил).

Но вернемся к Якову Джугашвили. На фронт он отправился на следующий день после начала войны. С отцом перед отъездом встретиться не успел, смог только позвонить по телефону. Напутствие Сталина было кратким: «Иди и воюй!» Старший лейтенант Джугашвили был зачислен в 14-й гаубично-артиллерийский полк 14-й танковой дивизии. Первые три недели войны в частях творилась полная неразбериха. Красная Армия несла огромные потери (миллион убитых и 724 тысячи пленных бойцов и командиров всего за 21 день). В эту мясорубку попал и старший сын Сталина.

Дальнейший ход событий – загадка. Достоверно известно, что часть, в которой служил Яков, попала в окружение под Витебском. Командование армии прекрасно понимало, что Сталин не простит, если его сын погибнет по глупой случайности. Поэтому командир дивизии полковник Васильев дал начальнику Особого отдела приказ взять Якова в свою машину. Яков отказался. Он не мог оставить вверенных ему людей. Комдив Васильев, узнав об этом, отдал новый приказ: невзирая ни на какие возражения Якова Джугашвили, эвакуировать его на станцию Лиозно. Как следует из донесения начальника артиллерии, приказ был выполнен. Но свидетельства одного из очевидцев, близкого друга Якова Джугашвили Ивана Сапегина, говорят совсем о другом. В письме Сталину от 4 августа 1941 года он излагает иную версию развития событий: «Полк попал в окружение. Командир дивизии бросил их и уехал из боя на танке. Проезжая мимо Якова Иосифовича, он даже не поинтересовался его судьбой, а сам в танке прорвался из окружения вместе с начальником артиллерии дивизии». Так или иначе, в ночь с 16 на 17 июля, когда остатки дивизии вырвались из окружения, Якова Джугашвили среди них не оказалось. А спустя некоторое время, 13 августа 1941 года, в политотдел 6-й армии Южного фронта была доставлена немецкая листовка с фотографией Якова. Ее текст стоит того, чтобы привести его дословно: «Это ЯКОВ ДЖУГАШВИЛИ. Старший сын СТАЛИНА, командир батареи 14-го гаубично-артиллерийского полка 14-й бронетанковой дивизии, который 16 июля сдался в плен под Витебском вместе с тысячами других командиров и бойцов. Следуйте примеру сына Сталина… ПЕРЕХОДИТЕ И ВЫ!»

Сталину немедленно доложили о том, что его сын попал в плен. Для него это было трагедией не только личного характера. Имя его сына использовалось в целях фашистской пропаганды. Это было гораздо хуже смерти. Тем временем пришла вторая листовка, на этот раз содержавшая письмо сына к отцу: «19 июля 41 года. Дорогой отец. Я в плену, здоров, скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германии. Обращение хорошее. Желаю здоровья. Привет всем. Яша». Невозможно себе представить, что Яков Сталин, находясь во вражеском плену, пишет так, как будто находится на курорте, да еще передает всем привет! Ему ведь прекрасно было известно, что все солдаты и офицеры, попавшие в плен, для его отца были не жертвами, а предателями. Кроме того, все, кто близко знал Якова, скорее поверили бы в то, что он покончил с собой (как пытался сделать это в 19 лет), чем в то, что перешел на сторону врага.

На следующих листовках сын Сталина был изображен рядом со старшими офицерами вермахта и германских спецслужб. Под фотографиями стояли призывы складывать оружие. Шок от увиденного был настолько сильным, что как-то не обратили внимания на множество несоответствий. На одних фотографиях тень находилась почему-то не с той стороны, где ей положено быть. На других китель у Якова застегнут на левую сторону. На третьих он вообще позирует в теплой шинели, несмотря на летнюю жару… За все время содержания Якова в плену не было сделано ни одного киносюжета. Не сделано ни единой записи его голоса. А ведь кинокадры выглядели бы куда убедительнее фотографий. Почему? Вывод напрашивается сам собой: подделка фотографических материалов была освоена намного лучше. Проведенная в 2000 году экспертиза не оставила ни малейших сомнений: все фотографии и письма, якобы написанные Яковом, – фальшивка. Но если немцы занимались фальсификацией документов, значит, они наверняка знали, что в плену под именем сына Сталина находится другой человек?