Сергей Платонов - Единый учебник истории России с древних времен до 1917 года. С предисловием Николая Старикова

Туда пришел с Волги с казаками самозванец Петр, бывший казаком Илейкою, а называвший себя сыном царя Федора. В то время самозванство вообще стало обычным делом, и среди казачества появилось много небывалых «царевичей» с самыми разнообразными кличками («царевич Ерошка», «царевич Гаврилка» и др.).

Из русских людей, которые могли бы занять престол, москвичи называли князя Василия Васильевича Голицына и сына митрополита Филарета, маленького Михаила Федоровича Романова.

С севера шли городские ополчения – такие же, какие незадолго до того сражались против тушинцев вместе с князем Скопиным. Из центральных областей поднимались дворянские отряды. С юга и из Калуги приближались казачьи отряды, служившие тушинскому вору, а теперь желавшие послужить Москве против внешнего общего врага.

Разряд и Поместный приказ – для управления службою и землевладением ратных людей. Большой Дворец и Большой Приход – для хозяйственных и денежных дел и т. д. Особым приговором (30 июня 1611 года) «вся земля» определила порядок ведения разных дел, земельных и служебных, как в рати, так и в городах.

Казачество пополнялось по преимуществу беглыми крестьянами и холопами, ненавидевшими крепостной порядок, который господствовал тогда в государстве. Дворяне же всеми силами старались о поддержании этого порядка, о наилучшем прикреплении крестьян и холопов, без которых землевладельцы не могли вести своего хозяйства. На совещаниях «всей земли», или ратного совета, под Москвою дворяне настояли на том, чтобы возвращать владельцам их беглых людей, не допуская их ухода в казаки. С другой стороны, дворяне старались подчинить себе казачью вольницу, бывшую в ополчении и склонную к грабежам и буйству. Выразителем дворянских стремлений был Пр. Ляпунов, властный и горячий человек; другие же начальники, князья Трубецкой и Заруцкий, представляли собою другую сторону рати, тушинцев и казаков.

Монах, заведующий монастырскими припасами или вообще светскими делами монастыря. – Ред .

Этому троицкому «старцу» (монаху) Авраамию Палицыну принадлежит известное «сказание» об осаде монастыря и о смутном времени вообще. Произведение это проникнуто патриотическим одушевлением и написано прекрасным языком.

Патриарх Гермоген скончался в начале 1612 года под стражею в Москве; в 1913 году он был причтен к лику святых.

В память великого события ополчение поставило церковь на Красной площади в Москве (теперь Казанский собор) и установило праздновать день 22 октября.

Они решились даже на то, чтобы расстроить брак царя Михаила с избранной им невестою Mарией Хлоповой (1616), и добились ссылки ее в Сибирь. Когда с Хлоповой случился, незадолго до свадьбы, припадок дурноты, Салтыковы обвинили всю семью Хлоповых в том, что они желали скрыть болезненность царской невесты.

Существует предание, что царь Михаил Федорович при вступлении на престол был ограничен в своих правах и дал какое‑то «письмо» или «запись» о том, чтобы править государством не одному, а с боярами, и без боярского совета не делать ничего. Такой записи, однако, не сохранилось и самое существование ее очень сомнительно. Предание об ограниченном характере власти царя Михаила создалось, по‑видимому, вследствие того, что Михаил правил не единолично, а с постоянным содействием земского собора.

В царствование Михаила Федоровича развивались сношения московского правительства с западно-европейскими дворами. Торговые льготы, данные англичанам, служили поводом к установлению дружественных сношений с английским правительством: король Иаков Стюарт прислал царю взаймы 20 000 рублей и помогал ему в заключении мира со Швецией через своего посредника купца Джона Мерика. Такое же посредничество между Москвою и Польшею принял на себя австрийский двор (1615). Завязались сношения с Францией, которая также искала себе торговых льгот в России. Наконец, с Даниею началось дело о женитьбе датского королевича Вальдемара (сына короля Христиана IV) на старшей дочери царя Михаила, Ирине. Сватовство расстроилось по той причине, что Вальдемару предложили принять православие, а на это он не согласился.

Важнейшие из новых законоположений были следующие. 1) Духовенство было лишено права впредь приобретать себе земли (§ 56) и потеряло некоторые судебные льготы. 2) Бояре и духовенство потеряли право селить около городов, в «слободках», своих крестьян и холопов и принимать к себе «закладчиков» (§ 79). 3) Посадские общины получили право возвратить всех ушедших от них «закладчиков» и удалить из посадов всех не принадлежащих к общинам людей. 4) Дворяне получили право искать своих беглых крестьян без «урочных лет». Наконец, 5) купцы добились того, что иноземцам было запрещено торговать внутри Московского государства, где бы то ни было, кроме Архангельска.

Он был вызван тем, что, вследствие некоторых условий Столбовского мира (1617), московские власти посылали в Шведские владения, через Новгород и Псков, деньги и хлеб. Хотя в этом не было ничего позорного, псковичи и новгородцы возмущались, обвиняли бояр и воевод в измене и, наконец, перешли к открытому насилию над своими властями и над иностранцами, которые были причастны к вывозу зерна и денег. Особенно пострадал в Новгороде митрополит новгородский Никон, проявивший большое мужество в борьбе с мятежом.

Почти пятнадцать лет провел Никон в заточении и только в 1681 году был отпущен в свой Воскресенский монастырь. Но по дороге туда, на Волге, около Ярославля, 76‑летний Никон скончался под стенами Спасского монастыря на том струге (большой лодке), на котором его везли.

Когда, однако, греческие патриархи, составив по‑гречески приговор над Никоном, поместили в его тексте утверждение о том, что патриарх должен быть во всем «послушлив» царю, то русские архиереи стали против такой мысли, как раньше стояли против притязаний Никона. Они находили, что истинный порядок должен быть таков, чтобы царь имел преимущество в государственных делах, а патриарх – в церковных. На этом, после споров, и решил собор. Однако мнение греческих иерархов о неправоте Никона и об общем превосходстве царской власти над патриаршеской было усвоено московскими государями и подготовило в будущем полное подчинение церкви государству.

Лишенные общения с церковью, староверы были поставлены в большое затруднение тем, что не имели своей иерархии и священства. Одни из них всячески заботились о том, чтобы залучить в свою среду священников от господствующей, «никонианской», церкви; они образовали собою особый «толк» в расколе – «поповщину». Другие положили, что по нужде можно обойтись и без священства, предоставив исполнение церковных служб и треб мирянам; такие назывались «беспоповцами». Впоследствии беспоповщина разделилась на много толков и сект, имеющих иногда крайний изуверский характер.