Луи Лохнер - Кровавый контракт. Магнаты и тиран. Круппы, Боши, Сименсы и Третий рейх

Ни один из множества публицистов, утверждавших, что речь Гитлера в Клубе индустрии положила начало потоку денежных средств от промышленников Рура, не привел ни единого доказательства. Зато совершенно точно известно, что к концу 1932 года нацистское движение практически осталось без средств. У Гитлера были миллионные долги.

У находившегося в крайнем затруднении Гитлера родилась блестящая идея, не требующая больших денег, но способная придать ему авторитет: он решил сконцентрировать все силы своего агрессивного движения на территории маленькой земли Липе, где на 15 января 1933 года были назначены выборы в ландтаг, парламент земли. Он точно рассчитал, что многие партии не станут тратить силы и средства на территорию с населением всего 165 тысяч, из которых избирательным правом обладали лишь 90 тысяч. Но его активный пропагандистский аппарат сможет использовать полученный таким незатейливым образом успех и во всеуслышание заявить, что национал-социалистическая партия снова набирает силу. Моральный подъем нацистского движения в результате успеха на выборах в Липе компенсировал наличие огромных долгов.

Финансовая поддержка деловыми кругами той или иной партии была распространенной практикой во времена Веймарской республики. Начало этой практике положил еврей Вальтер Ратенау, министр иностранных дел, хладнокровно убитый 24 июня 1922 года ультраправыми экстремистами, предшественниками гитлеровских нацистов. Как глава электротехнической компании АЕГ, Ратенау своим примером показал промышленникам целесообразность финансовой поддержки любых политических партий по своему усмотрению, даже относящихся к лагерю социал-демократов, если те доказывают свою решимость противостоять коммунизму.

Размеры финансовых политических взносов промышленников точно установить невозможно. Пожалуй, никто в мире не решится утверждать, что пожертвования в поддержку избирательной кампании того или иного политика являются открытыми и честными. Субсидии могли предоставляться, например, в виде оплаты места для пропаганды в печатном органе данной политической партии, что стоило больших денег. Это могла быть финансовая помощь в создании партии, причем настолько щедрая, что позволяла и создать партию, и провести избирательную кампанию. В бухгалтерских книгах доноров эти взносы могли быть отражены просто как не облагаемая налогом благотворительная помощь.

Так случилось, что обвиняемый по одному из трех Нюрнбергских процессов немецких промышленников

Фридрих Флик был особенно откровенен относительно своих пожертвований политическим партиям. Суд интересовал размер средств, выделяемых им Гитлеру. Обвиняемый не скрывал, что давал деньги нацистам; он вообще охотно жертвовал на всякие благотворительные цели. Тому, кто умел правильно к нему подойти, он выписывал чек, даже не спрашивая, кому пойдут деньги. Однако он утверждал, что жертвовал в пользу нацистов не больше, чем другим партиям. Наоборот – он заявил, что до последнего момента особенно помогал финансами тем партиям, которые, по его мнению, могли помешать Гитлеру прийти к власти.

В доказательство он представил подробный перечень субсидий в пользу партий в течение критического 1932 года. Вот эта таблица:

1500000 [22] 13 марта 1932 г. немецкому народу нужно было выбирать из основных претендентов на пост либо Гинденбурга (на второй срок), либо Гитлера; третьим кандидатом был коммунист Эрнст Тельман. Гинденбург, чтобы опередить Гитлера, не дотянул 0,4 % до абсолютного большинства голосов, которое требовалось по Веймарской конституции. Второй тур был назначен на 10 апреля, и на этот раз за Гинденбурга проголосовало 57 % избирателей. В это время такие фигуры, как Брюнинг, фон Шлайхер, Гугенберг и даже фон Папен, считались способными если не остановить продвижение к власти Гитлера, то хотя бы замедлить его.

Для того чтобы показать соотношение между его взносами различным политическим партиям, Фридрих Флик представил следующий анализ:

Правым партиям:

Кстати, суд установил, что в обсуждаемый период Флик был членом немецкой народной партии, но активного участия в партийной работе не принимал. В письме Альфреду Гугенбергу от 19 июля 1932 года он писал: «Только благодаря сильной национальной буржуазной партии мы сможем помешать НСДАП рано или поздно выйти из-под контроля».

На протяжении всего процесса многие свидетели, в дальнейшем занявшие высокие посты в Боннском правительстве, заявляли, что Флик не скрывал своего неприятия нацизма. Но при этом он отдавал часть своего состояния нацистской партии.

Разумеется, этичность подобных поступков весьма сомнительна. Однако нас больше интересует фактическая помощь промышленников нацистам и другим партиям.

Как уже отмечалось, Фридрих Флик был типичной фигурой среди многих лидеров промышленности того времени. Финансовая поддержка той или иной партии вовсе не означает, что они одобряли политическое кредо получателя средств или глубоко интересовались политическими играми.

Так, легко понять, почему некоторые пивовары поддерживали социал-демократическую партию. Пиво было недорогим напитком «маленького человека». Для них было бы равносильно самоубийству, если бы разнесся слух о том, что пивовары отказываются помогать партии рабочих!

То есть можно говорить о человеческих слабостях, эгоизме, отсутствии принципиальности во взглядах, а вовсе не о политической идентификации себя с тем или иным движением или партией. «Мы не хотим, чтобы нас беспокоили» или «Мы хотим спокойно заниматься своей работой» – так в основном промышленные магнаты объясняли свои политические субсидии. Они считали национал-социалистическую партию одной из многих политических партий, а вовсе не радикальным движением, способным вызвать трагические потрясения в стране.

Продолжая наше исследование, рассмотрим, какую же помощь получали нацисты. Кто из промышленников оказывал им финансовую поддержку?

Первым назовем Фрица Тиссена. Казалось бы, можно не сомневаться, что его разовые взносы Гитлеру превышали пожертвования других. Эмери Ривс в книге «Я финансировал Гитлера» пишет от имени Тиссена, что он дал Гитлеру один миллион марок. Штудируя написанное Ривсом, Тиссен поставил против этой фразы знак вопроса и в письме от 28 февраля 1948 года, адресованном суду в Гессе по денацификации, категорически отрицал, что вносил в казну Гитлера столь большую сумму. Однако на суде он сделал следующие признания.