В Орлов - ГЖАТСК

«Бери всех, — отвечали ему крестьяне, — мы на все решились», — а сами в это время еще дружнее сцепились рука об руку. Около 300 солдат и гжатская инвалидная команда, взяв ружья наперевес, по приказу своих офицеров с трех сторон стали окружать двухтысячную толпу крестьян, надеясь таким образом выхватить наиболее активных повстанцев. Крестьянам бежать было некуда, — за спиной был пруд. Двухтысячная толпа все более сжималась в узкий, непомерно тесный круг. Тогда крестьяне с ожесточением бросились на солдат, пытаясь вырвать у них ружья. И тут началось беспощадное избиение безоружных крестьян прикладами, в ход были пущены даже штыки. Крестьяне наносили солдатам удары ножами и отнятыми ружьями. Развернулось страшное побоище.

Наконец удалось прорвать солдатскую цепь. Крестьяне начали разбегаться в разные стороны. Солдатам удалось схватить 125 человек, которых тут же всех высекли. На месте этой ожесточенной схватки осталось 22 убитых и 40 тяжело раненных крестьян, которые вскоре почти все умерли. Несколько десятков человек получили легкие ранения.

В «Отчете о ходе крестьянского дела в Смоленской губернии в 1861 году», представленном императору в январе 1862 года, говорится, что «у князя Голицына убито и умерло от ран до 60 человек».

Ударом штыка в правый висок убит был один из руководителей восстания, приведших крестьян к присяге, крестьянин селения Полозово Алексей Семенов. Погибли также и другие инициаторы выступления крестьян — Мартын Семенов из Подвязья, Афанасий Игнатов из Петушков. Пятерых инициаторов и руководителей волнения, первыми подавших голос о том, что они вольны, Тимофея Алексеева, Семена Алексеева, Михаила Николаева и других, арестовали и заключили в тюрьму. Для окончательного усмирения и полного подавления всякого недовольства крестьян на неопределенные сроки в деревнях были поставлены на постой две роты солдат. Александр II, получив донесение об успешном подавлении волнения в имении Голицына, вынес благодарность и наградил «за боевые успехи» Слепцова, офицеров воинских команд и особо отличившихся солдат.

Губернские власти для подтверждения истинности манифеста и предотвращения новых волнений крестьян объявили о наградах и благодарностях императора за усмирение самуйловского волнения в специальном воззвании по всей губернии.

Беспощадная расправа с восставшими заставила покориться не только голицынских крестьян, но и крестьян соседних имении, оказывавших «неповиновение» своим помещикам. Слепцов по этому поводу с гордостью писал

«Страшный пример этот произвел благодетельное влияние на окружные местности; в тот же вечер крестьяне из имений гг. Масловой, Храповицкой, князя... Голицына и г-на Никулина, всего более 7000 душ, прислали выборных с изъявлениями полной покорности и прося простить им их заблуждения».

Несколько раньше самуйловского восстания, в cepедине апреля 1861 года, возникло волнение крестьян помещика Дмитрия Орлова {См. Крестьянское движение в 1861 году после отмены крепостного права, ч. I и II. Донесения свитских генералов и флигель-адъютантов, губ. прокуроров и уездных стряпчих, М, 1949, стр. 220-221.}. Еще в 1859 году Орлов повысил оброк с тягла с 8 рублей 67 копеек, который выплачивался крестьянами раньше, до 15 рублей, то есть почти вдвое. Он самовольно продал общественный мирской хлеб, хранившийся в запасном магазине, отобрал у крестьян общественные ломбардные билеты более чем на три тысячи рублей.

После объявления манифеста о «воле» крестьяне отказались от платежа оброка, как непосильного и крайне отяготительного, потребовали полного отчета в продаже мирского хлеба и возвращения миру всей суммы денег, вырученной за хлеб. Они самовольно удалили всех начальствующих лиц из имения и угрожали в случае сопротивления помещика и его администрации разорить их дома и даже убить их самих. На уговоры священников и земской полиции подчиниться помещику крестьяне отвечали, что «они ничего и никого знать не хотят и что сумеют поставить на своем».

Однако крестьянам помещика Орлова, как всем крестьянам того времени, свойственна была наивная вера в «справедливость» царя-батюшки, вера в него как в защитника народных интересов. Упорно отказываясь от повиновения своему помещику и местным властям, крестьяне отправили, однако, с прошением трех ходоков в Петербург к царю. Ходоки были арестованы земским исправником в Гжатске. Узнав о задержании своих посланцев, крестьяне направили на выручку 50 человек. Властям было заявлено, «что если этих задержат, то пошлют 100 человек».

Натолкнувшись на упорное сопротивление крестьян, уездные власти запросили от губернатора войска. Из Вязьмы срочно прибыли две роты 2-го батальона Колыванского пехотного полка. В Гжатск явился полковник

Слепцов.

Появление войск вынудило крестьян покориться властям. Без промедления начался сбор оброка. Более активные участники волнения подверглись полицейскому «исправлению». На месте было наказано пять человек, в Гжатске при земском суде 17 человек. К более «виновным» была поставлена на семь дней «военная экзекуция» в составе роты солдат.

В начале мая 1861 года началось волнение более чем двух тысяч крестьян кн. Е. В. Салтыковой, имение которой находилось в сельце Екатерининском {См. Крестьянское движение в 1861 году после отмены крепостного права, ч. I и II, изд. Академии наук, 1949, стр. 226-227, 229-300.}. Причины волнения недостаточно ясны, но существо его состоит в том, что крестьяне категорически отказывались нести барщину на помещика. Несмотря на убеждения земского исправника, увещания священников, крестьяне, по заявлению исправника, «решительно объявили, что оброк платить будут, а на господскую работу не пойдут».

Власти вторично зачитали крестьянам манифест и некоторые статьи «Положений», но «никакие меры на них не могли подействовать», — доносил губернский прокурор Семеновский в министерство юстиции.

В имение прибыли, кроме уездного земского исправника, флигель-адъютант полковник Слепцов, уездный предводитель дворянства и становой пристав. Из Вязьмы были затребованы три роты Колыванского полка, а из Гжатска — инвалидная команда.

Власти выхватили из толпы шестерых крестьян, проявивших наибольшую активность, и публично высекли. Крестьяне вынуждены были покориться и приступить к барщинным работам. Главных «подстрекателей» из крестьян — Василия Титова, Якова Петрова и бурмистра Петра Егорова взяли под стражу и отправили в Гжатск. Две роты Колыванского полка были оставлены у крестьян на постой. Как доносил губернский прокурор в Петербург, из имения Салтыковой уездные власти немедленно отправились в имение княгини Долгоруковой и другие соседние с ней имения, «где крестьяне в числе 6000 человек также отказываются от работы».