Михаил Серяков - Загадки римской генеалогии Рюриковичей

Помимо славянского интересующий нас корень встречается еще в трех индоевропейских языках: гот. gabigs, gabeigs «богатый», лит. gabein, gabenti «приносить, добывать», ирл. goba «кузнец». Поскольку в древних обществах кузнец мыслился создателем богатства и изобилия, очевидно, что германцы, славяне и балты заимствовали понятие гобино от кельтов, что подтверждается кельтским влиянием на славянские традиции в области кузнечного дела. Следует отметить, что в литовской мифологии присутствует божество богатства Габьяуя или Габьяуис, которого одни историки характеризовали как бога амбаров и овинов, другие — счастья, хлебных злаков и всех помещений, где хранится хлеб. Весьма показательно, что в источниках первой половины XVII в. данное божество сопоставляется с Вулканом {119} 119 Иванов В.В., Топоров В.Н. Габьяуя // Мифы народов мира. Т. 1. М., 1991. С. 260. . Данное обстоятельство красноречиво свидетельствует о том, что рассматриваемое понятие несло отчетливо выраженный языческий подтекст, а сопоставление его на материале литовской мифологии с античным богом-кузнецом подтверждает высказанное выше предположение о заимствовании данного корня восточноевропейскими народами у кельтов. То обстоятельство, что в других германских языках данный термин также не встречается, а был распространен лишь у славян и балтов, указывает нам на тот регион, где готами было заимствовано данное слово. Весьма интересно, что все три рассмотренных нами слова имеют отношение к религиозной сфере.

В связи с этим следует вновь обратиться к летописи попа Дуклянина. Упоминаемое им имя Белло-Белая отражает славянский языческий солярный культ, а то, что среди его предков этот летописец называет Светомира и его сына Светопелка, указывает на существование данного культа у правителей южных славян еще до Белая. Определенную параллель этим представлениям мы видим и в Московской Руси. Весьма интересно, что эпитет «белый» применительно к русскому царю впервые фиксируется у Василия III, отца Ивана Грозного, и, следовательно, появляется в отечественной традиции практически одновременно с римской генеалогией Рюриковичей. Исследователи отмечают народное происхождение данного словосочетания: «Приняв во внимание, что прозвание “белый” явилось на Руси одновременно и неразлучно с титулом “царь”, можно предполагать, что это прозвание чисто народное и основывается на тех примитивных воззрениях, иначе — мифических, в которых понятие “белый” равнозначительно было с понятием “светлый, ясный”, которое в свою очередь связывалось позже с нравственным понятием: “благодетельный и справедливый”» {120} 120 Мочульский В. Историко-литературный анализ стиха о Голубиной книге. Варшава, 1887. С. 96. .

По всей видимости, данный эпитет также был обусловлен неразрывной связью царя с Солнцем, главными качествами которого были тепло и светоносность. Происхождение данного воззрения также относится к глубокой древности, поскольку арабский автор Гардизи так описывает верховного правителя языческой Руси: «Глава их носит венец, все ему послушны и повинны. Старшего главу их называют Свет (или Свят)-царь…» {121} 121 Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М, 1967. Т. 2. С. 120. Весьма интересно, что в древнерусском языке один раз встречается слово билинчь с предположительным значением «знак, отметка»: «Князи же сдумавше и рекоша имъ… ажь вы годьно, а идете к намъ, а паки ли не годно вы, а волни есть; бурчевичи же не хотячи дати билинча, и не ехаша» (Ипат. лет. под 1193 г.) {122} 122 Словарь русского языка XI–XVII вв. М., 1975. Вып. 1. С. 184. . С этим следует соотнести слово слово белегь, обозначавшее символ царской власти: «Победи же (Иван Цимисхий) и болгары, и первый градъ их взя Переславль, и въсхити вся царскиа белеги…» {123} 123 Там же. С. 131. Как видим, корень бил-/бел- уже в древнерусском языке был связан с символикой власти.

Известны такие славянские имена, как Била, Билик, Билина и Билинка, Белан, Белен, Белина, Белон, а также Белакнягиня (под 1018 г.) и Белемир {124} 124 Морошкин М. Славянский именослов. СПб., 1867. С. 10, 12, 32. . Присутствие корня бел- в качестве имени или эпитета у славянских правителей объясняется их мифологическими представлениями, отголоски которых сохранялись у белорусов до XIX в.: «Белун представляется старцем с длинною белою бородою, в белой одежде и с посохом в руках; он является только днем и путников, заблудившихся в дремучем лесу, выводит на настоящую дорогу… Его почитают подателем богатства и плодородия. Во время жатвы Белун присутствует в нивах и помогает жнецам в их работе. Чаще всего он показывается в колосистой ржи, с сумою денег на носу, манит какого-нибудь бедняка рукою и просит утереть себе нос; когда тот исполнит его просьбу, то из сумы посыплются деньги, а Белун исчезает. Поговорка “мусиць посябрывся (должно быть, подружился) з Белуном” употребляется в смысле: его посетило счастье» {125} 125 Афанасьев A.M. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1865. С. 93–94. .

Как видим, данный образ точно так же относится к идее магического обеспечения плодородия. Единственное различие состоит в том, что под влиянием развития товарно-денежных отношений записанные в XIX в. предания о Белуне рисуют его уже как подателя денег, в то время как представления об изобилии-гобино, непосредственно связанные с плодами земли, отражают более архаичный пласт этих же представлений. Та же самая идея присутствовала и в описанном Гельмольдом обряде полабских славян: «Есть у славян удивительное заблуждение. А именно: во время пиров и возлияний они пускают вкруговую жертвенную чашу, произнося при этом, не скажу благословения, а скорее заклинания от имени богов, а именно, доброго бога и злого, считая, что все преуспеяния добрым, а все несчастья злым богом направляются. Поэтому злого бога они на своем языке называют дьяволом, или Чернобогом, то есть черным богом» {126} 126 Гельмольд. Славянская хроника. М, 1963. С. 129–130. . Кто же у полабских славян был антагонистом зловещего Чернобога? Логично предположить, что им должен был быть Белый бог. С учетом того, что у лужицких сербов одна из гор называлась Чернобог, а расположенная поблизости — Белбог и об этих горах помнили как о местах языческого богослужения, это предположение превращается в уверенность.

Помимо этого известны урочище Белые Боги, расположенное на дороге из Москвы в Троицу, Бялобоже и Бялобожница в Польше {127} 127 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М, 1865. С. 93. , Белая Гора неподалеку от столицы Чехии. О былой значимости данного образа у западных славян, а именно в Польском Поморье говорит то, что, когда в 1208 г. был основан монастырь в Белбоге (Belbuc), последний был переименован в «город св. Петра» {128} 128 Первольф И. Германизация балтийских славян. СПб., 1876. С. 250. . В Минеи 1097 г. имеется запись: «…_ги помози рабоу свомоу михаилъ а мiрьскы бе(л) ына…» {129} 129 Этимологический словарь славянских языков (далее — ЭССЯ). Вып. 2. М, 1975. С. 83. То, что и на Руси в данном случае в качестве эквивалента языческому выбрали христианское имя «архистратига небесных сил», обладавшего солярными чертами, говорит об исходной значимости образа с корнем бел-. Все эти факты свидетельствуют, что имя Белун генетически восходит к образу Белбога и первоначально предполагало наличие у его носителя соответствующих черт, присущих данному божеству. В этой связи весьма интересно, что хоть княжеские дворы находились в Польском Поморье в каждом городе по всей стране, собственным городом поморского князя был Белград на Персанте {130} 130 Первольф И. Германизация балтийских славян. СПб., 1876. С. 83. , название которого указывает на связь земного правителя с Белбогом. Одноименный город в Сербии, более того, до сих пор является столицей этой страны. Все это вновь показывает существование связанных с носителем высшей власти мифологических представлений общих как для Руси и тех южнославянских земель, где была зафиксирована «славяноготская» легенда, так и для Польского Поморья.