Михаил Серяков - Загадки римской генеалогии Рюриковичей

Еще дальше было до окончательного воссоединения всех русских земель, входивших когда-то в состав Древнерусского государства. Воспользовавшись ослаблением Руси из-за татаро-монгольского нашествия и последовавшего за ним ига, Великое княжество Литовское захватило западные русские земли, распространив свою власть на территорию современных Белоруссии и Украины. В этих тяжелых для Москвы условиях большую роль играл религиозный аспект, поскольку в условиях политической раздробленности православие способствовало сохранению не только религиозного, но и национального единства русского народа. В силу этого вопрос о том, кто именно будет митрополитом всея Руси, приобретал не только внутрицерковное, но и политическое значение. Как Москва, так и Литва старались провести на этот пост своего ставленника, который проводил бы угодную им политику. Дело еще больше осложнялось тем, что по сложившейся традиции Русская церковь подчинялась греческой и митрополитов на Русь назначал константинопольский патриарх. В рассматриваемую эпоху Константинополь или Царьград, как называли его на Руси, был захвачен турками и на патриарха мог теперь оказывать влияние и турецкий султан. В этом-то непростом хитросплетении различных церковно-политических интересов впервые и появился на исторической арене Спиридон-Савва. Уроженец Твери, еще сохранявшей на тот момент независимость от Москвы, он воспользовался борьбой за митрополию всея Руси между Москвой и Литвой и выступил в качестве третьего независимого кандидата. Дебют его был весьма удачен, и Типографская летопись под 1476 г. впервые упоминает о нем так: «Того же лета прииде из Царяграда в Литовьскую землю митрополит, именем же Спиридон, а родом тверитин, поставлен по мзде патриархом, а повелением турскаго царя» {3} 3 Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). Т. 24. Пг., 1921. С. 195. . Однако на этом везение нового митрополита закончилось. Москва, традиционно рассматривая Тверь как своего соперника (независимость Твери будет ликвидирована лишь спустя девять лет после описываемых событий), отнеслась к новому иерарху крайне подозрительно и не признала его. В первую очередь отречения от самовыдвиженца московские власти потребовали от зависимого от них тверского епископа. В «утвержденной» грамоте Вассиана, получившего тверскую кафедру на следующий год после поставления Спиридона-Саввы, специально говорится о нем: «А к митрополиту Спиридону, нарицаемому Сатане, взыскавшаго во Цариграде поставлениа, во области безбожных турков, от поганаго царя, или кто будет иный митрополит поставлен от латыни или от Турскаго области, не приступити мне к нему, ни приобщениа, ни соединенна ми с ним не имети никакова» {4} 4 Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6. С. 683–684. . Однако окончательной катастрофой для претендента на роль руководителя Русской православной церкви оказалось то, что и власти Литвы не приняли чуждого им нового митрополита и посадили его в заточение. Каким-то образом Спиридон-Савва бежал из литовской темницы на Русь. Московские власти приняли его ничуть не лучше, чем литовские, и между 1483 и 1503 гг. он оказывается в заточении в Ферапонтове монастыре. Хоть авантюра его окончательно провалилась, однако, как можно судить по сохранившимся документам, до самого своего конца Спиридон-Савва не отказался от своего сана. Уже находясь в заточении, по заказу какого-то высокопоставленного лица примерно в 10-х гг. XVI в. он пишет «Послание о Мономаховом венце», в котором, как считает Р.П. Дмитриева, и была впервые изложена интересующая нас легенда.

Свое послание Спиридон-Савва начал с истории о разделении вселенной между сыновьями Ноя, и, упомянув различных «обладателей вселенной», перешел к эпохе римского императора Августа, который поставил «Пруса в брезех Вислы реки в град, глаголемый Морборок, и Торун, и Хвоиница, и пресловы Гданеск, и иных многих градов по реку, глаголемую Немон, впадшую в море. И вселися ту Прус многими времены лет, пожит же до четвертаго роду по колену племени своего; и до сего часа по имени его зовашеся Прусская земля. И сиа о сих.

И в то время некий воевода новгородски имянем Гостомыслъ скончявает житье и съзва владалца сущая с ним Новагорода и рече: “Съвет даю вам, да послете в Прусскую землю мудра мужа и призовити князя от тамо сущих родов римска царя Августа рода”. Они же шедше в Прусскую землю и обрятошя тамо некоего князя имянем Рюрика, суща от рода римска царя Августа, и молишя его с посланми всех новгородцев. Князь же Рюрик прииде к ним в Новгород и име с собою два брата; имя единому Трувор, другому Синеус, а третий племянник имянем Олег. И оттоле наречен бысть Новъгород Великий; и княжай в нем князь велики Рюрик» {5} 5 Дмитриева Р.П. Сказание о князьях владимирских. М.-Л., 1955. С. 162. . Затем в Послании излагалась легенда о «шапке Мономаха», а в завершение излагалась другая легенда — о происхождении литовских князей от конюшнего Гегиминика (Гедимина). Если гипотеза Р.П. Дмитриевой верна, то именно таков был первоначальный текст интересующей нас легенды.

Однако опальный Спиридон-Савва был слишком неавторитетен, чтобы на основании его Послания можно было обосновывать величие великокняжеской власти. В результате на основе его сочинения создается «Сказание о князьях владимирских». Текстологически оно во многом совпадает с первоначальным текстом, внося в него в части римской генеалогии лишь незначительные дополнения. Так Прус уже при самом первом о нем упоминании начинает именоваться «сродником» Августа. Легенда о происхождении первого русского князя Рюрика из рода римских императоров с течением времени становится официальной и неоднократно повторяется в поздних отечественных летописях. В более полном виде она была изложена в Воскресенской летописи: «Обладающу Августу всю вселенною, и бысть изнеможе, и нача рядъ покладати на вселенною братьи и сродникомъ своимъ: постави… брата своего Пруса ве березехъ Вислы рекы во градъ Мадборокъ, Туронъ, Хвойница, и преславы Гданескъ, и иныхъ многыхъ городовъ по реке глаголемую Немонъ, впадшею въ море, и до сего часа по имени его зовется Прусская земля. А оть Пруса четвертоенадесять колено Рюрикъ». Потом по совету Гостомысла новгородцы «шедше въ Прусьскую землю, обретоша князя Рюрик, суща оть роду Римьска царя Августа» {6} 6 ПСРЛ. Т. 7. Летопись по Воскресенскому списку. СПб., 1856. С. 231. . В одном позднем источнике происходит любопытная замена Прусской земли на Русскую: «Нецiи же глаголють, яко Гостомыслъ, иже бе у Словянъ, си есть Новогородцовъ, старешина, умирая повелъ имъ пойти в Рускую землю, в градъ Малборкъ, поискати себе князя; еже и сотвориша» {7} 7 Там же. С. 117. .

Читать дальше