Михаил Серяков - Загадки римской генеалогии Рюриковичей

Играла она важную роль и при выборе места для постройки нового дома, представлявшего, согласно древнему мирочувствованию, модель макрокосмоса. Как отмечал А.К. Байбурин, в некоторых гаданиях отмечался центр будущего жилища, куда клали сковороду и деревянный кружок, причем хорошим признаком считалось, если под сковородой окажется роса, а под кружком муравьи {448} 448 Байбурин А.К. Восточнославянские гадания, связанные с выбором места для нового жилища // Фольклор и этнография. Л., 1977. С. 124. . Само общеславянское название росы (русск., укр., блр., ст.-слав. роса, болг. роса, сербохорв. роса, вин. рбсу, словен. rosa, чеш., слвц., польск. rosa, в.-луж., н.-луж. Rosa) восходит к эпохе индоевропейской общности и родственно лит. rasa, вин. rasa, «роса», лтш. rasa, лат. ros, род. rods «роса», др.-инд. rasS ж. «влажность, сырость», rasas м. «сок, жидкость», а также, по мнению М. Фасмера, также родственно авестийскому названию реки Ranha {449} 449 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 3. М., 1971. С. 503. .

Не меньшую роль в мировоззрении наших предков играла и земная вода. Византийский историк VI в. Прокопий Кесарийский, отметив поклонение славян богу-«творцу молний», констатировал наличие у них и других мифологических персонажей: «Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания» {450} 450 Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950. С. 297. . Таким образом, уже в момент своего выхода на арену мировой истории славяне считали верховным богом Перуна, что, однако, не исключало почитание и других божеств, в том числе и нимф, под которыми, по всей видимости, следует понимать русалок. Культ водных источников был весьма стоек, и, когда четыре столетия спустя Русь была насильственно христианизирована, то церковный устав Владимира по Синодальному списку отмечал, что церковному суду подлежат те, кто молится у воды {451} 451 Памятники русского права. Вып. 1. М., 1952. С. 245. . В «Правилах» митрополита Иоанна II (1080–1089 гг.) констатировалось, что люди на Руси «юже жруть бесомъ и болотомъ и кладеземъ» {452} 452 Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Харьков, 1916. Т. 1. С. 49. . Борьба с языческим поклонением источникам многократно отражалась в древнерусской церковной литературе. Так, в слове Ефрема Сирина о втором пришествии пастве предъявлялось следующее требование: «отрицаемъся верования въ солнце и въ луну и въ звезды и въ источники» {453} 453 Там же. С. 47. . Автор «Слова на память епископско» сокрушался: «Но ты (человек) того (Бога) оставивъ, рекамо и источникомъ требы полагавши и жреши яко богу твари бездушной» {454} 454 Там же. С. 47. . В слове св. Кирилла говорится о том, что дьявол «овы прельсти въ тварь веровати и въ солнце же и въ огонь, и во источники же и въ древа, и во ины различны вещи, ихъ же реши не возможно» {455} 455 Там же. С. 47. . Епископ Кирилл Туровский в XII в. радовался, что к его времени русские, наконец, стали истинными христианами и больше «не нарвутся богом craxia, ни солнце, ни огнь, ни источницы, ни древа» {456} 456 Там же. С. 49. . Однако последующие сочинения церковных авторов не подтверждают этого оптимизма: «Слово св. Кирилла о злых дусех» еще в XIV в. наставляет своих читателей: «А не нарицаите собе бга на земли, ни въ реках, ни въ студенцах, ни въ птицах, ни на вздусь, ни_слнцi ни въ лунь, ни въ каменiи» {457} 457 Гальковский Н. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Т. 2: Древнерусские слова и поучения, направленные против остатков язычества в народе // Записки императорского Московского археологического института. М., 1913. Т. 18. С. 69. .

Как показывает многочисленность данных поучений, новое христианское миропонимание на Руси внедрялось в массовое сознание с большим трудом. Откровенно языческие представления, причудливо переплетенные с образами новой религии, продолжают бытовать в среде отдельных сект вплоть до XIX–XX вв. Влияние славянской языческой традиции персонификации и обожествления рек приводило к тому, что и сама христианская Троица могла восприниматься в образе реки. Об этом свидетельствует скопческая песня о текущей из рая Сладим-реке:

Следует отметить, что на славянский языческий культ рек вполне мог оказать усиливающее воздействие и аналогичный культ ираноязычных кочевников, контакты которых с нашими далекими предками фиксируются как минимум начиная со скифской эпохи. Именно к ней относится наиболее ранний пример применения понятия «священный» к той или иной местности в Восточной Европе. Описывая природу Северного Причерноморья, «отец истории», в частности, сообщает: «Третья река — Гипанис — берет начало в Скифии. Вытекает она также из большого озера, у которого пасутся дикие белые кони. Озеро это справедливо называют “матерью Гипаниса”. Река Гипанис по выходе из озера лишь короткое время — пять дней пути — остается еще пресной, а затем на четыре дня плавания, вплоть до моря, вода ее делается горько-соленой. Ведь в нее впадает настолько горький источник, который, несмотря на незначительную величину, делает воду реки совершенно горькой (а ведь Гипанис больше многих рек). Источник этот находится на границе страны скифов и ализонов. Название источника и места, откуда он вытекает, по-скифски Эксампей, а на эллинском языке — Священные Пути» {459} 459 Геродот. История. М., 1993. С. 200. .

В настоящее время Гипанис называется Южный Буг, а горькой его вода становилась не от впадения в нее другого источника, а из-за того, что с южным ветром морская вода далеко проникала в устье реки, делая ее воды действительно солеными на вкус. Что касается ализонов, на границе с которыми и находились эти Священные Пути, то в другом месте Геродот сообщает, что они ведут одинаковый образ жизни с другими скифами, однако сеют и питаются хлебом, луком, чесноком, чечевицей и просом, а с севера непосредственно соседствуют со скифами-земледельцами, которые выращивают зерно не для собственного пропитания, а на продажу (IV, 17).

Стоит отметить, что в скифах-земледельцах некоторые историки видят славян, а что касается самого названия ализонов, то, по мнению лингвистов, оно происходит от иранского «арьязана», т.е. арийцы по происхождению. Еще раз обращаясь к Эксампею, «отец истории» отметил, что там находился вмещавший шестьсот амфор медный сосуд, отлитый по повелению царя Арианта из наконечников стрел, которые обязаны были дать ему все скифы — таким образом царь решил узнать численность подвластного ему народа (IV, 81). Трудно сказать, считался ли данный сосуд священным, однако он явно символизировал собой всех скифов и в этом качестве был специально поставлен царем в том месте своих владений, которое считалось священным. Б.А. Рыбаков отождествляет Эксампей с протекающей на самой границе степи и лесостепи речкой Черный Ташлык, а само название Священные Пути связывает с обозначавшими путь из земли скифов-пахарей в Ольвию каменными изваяниями. Самих скифов-пахарей этот исследователь уверенно отождествляет с праславянами, а в связанных с их торговым путем каменных идолах он видел изображение Дажьбога {460} 460 Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1988. С. 61–71. .