Дмитрий Суворов - Все против всех

Вообще удмурты всегда, со времен своего вхождения в состав России в XVI веке, считались одним из самых мирных народов империи. Национальное движение там набрало силу уже при Советской власти и носило сугубо мирный, культурологический характер. Такая же картина, кстати, наблюдалась и в Поволжье, среди родственных удмуртам финноязычных народов - мари, мордвы, а также тюркоязычных чувашей.

Надо сказать, что Удмуртия в культурном отношении - край весьма интересный. Это один из самых богатых в области фольклора регионов России (причем фольклора и русского, и местного). Города Удмуртии - Ижевск, Воткинск, Глазов, Сарапул - до революции отнюдь не были захолустной периферией, в них кипела весьма активная по тем временам культурная жизнь. Воткинск - родина российского пароходостроения и место, где впервые в России были освоены многие передовые для XIX века идеи в металлургии: горячее дутье, пудлингование. Сарапул был крупным торгово-перевалочным центром российской речной торговли, связывающим волжский и сибирский торговые потоки. В этом городе родилась известная героиня 1812 года Надежда Дурова, наконец, Удмуртия - родина Петра Ильича Чайковского.

Не удивительно, что здесь движение за возрождение и развитие национальной культуры в 20-30 годы XX века было значительным и плодотворным: именно тогда расцвело творчество первого удмуртского литератора, фольклориста, горячего поборника идей национального возрождения Кузебая Гердта. И грянул гром! Под страшным жупелом "национализм" была стерта с лица земли вся только что возникшая удмуртская интеллигенция. Кузебай Гердт был расстрелян, а к делу, которому он служил всю жизнь, был прилеплен ярлык "гердтовщина". Теперь любое национальное начинание автоматически подпадало под это определение. Надо ли говорить, что национально-культурное движение в Удмуртии было таким образом практически уничтожено.

Гораздо более драматично развивались события в тюркоязычных районах Южного Урала. И прежде всего - в Башкирии, где история национально-освободительного движения насчитывает более двух столетий. Колонизация Башкирии - одна из самых трагических страниц в российской истории, поразительно напоминающая самые мрачные эпизоды освоения Дикого Запада в США. Если с татарами Южного Урала русские поселенцы быстро нашли общий язык, то башкиры стали в самом прямом смысле слова "уральскими индейцами". Их истребляли, сгоняли с земель, спаивали - в общем, все как где-нибудь в Оклахоме или Северной Дакоте! Причем, в отличие от Дикого Запада, такая политика по отношению к башкирам - государственное дело начиная с Петра I. А самые свирепые резолюции исходят от главных горных начальников из Екатеринбурга, приоритет в этом деле принадлежит В.Геннину.

Ответная ярость "уральских индейцев" была беспредельной. Трижды в XVIII веке они поднимали оружие на "белого царя". Первый раз - при Петре, и он топит мятеж в крови (руками калмыков). Второй раз - при Елизавете - под руководством муллы Батырши Алиева. Оренбургский губернатор И.Неплюев, в прошлом птенец "гнезда Петрова", натравил татар на башкир и, пользуясь замешательством, буквально залил Башкирию кровью. Вспомните эпизод из "Капитанской дочки" Пушкина, где описывается взятый в плен башкир с отрезанными носом, языком и ушами - "страшными следами подавления предыдущего восстания"!

Но и после этого башкиры не смирились. Неоднократно они совершали налеты на уральские города и заводы - точь-в-точь как апачи из вестернов! До сих пор возвышается на Лисьей горе в Нижнем Тагиле сторожевая башня, с которой дозорные высматривали возможное нападение неукротимых аборигенов уральского Юга.

А в 1773 году параллельно с пугачевщиной началось уже не просто восстание, а настоящая освободительная война под руководством Салавата Юлаева. Как всегда в таких случаях бывает, страшная ярость накопившихся обид обрушилась не на конкретных виновников несчастий, а на ни в чем не повинных русских поселенцев.

"На срубленных башках врагов моих птицы будут вить гнезда. Все пропалю огнем!" - такие слова были в одной из песен, созданных в те дни вождем восстания, поэтом и убийцей, неукротимым Салаватом. И так и было. Горели поселения, гибли люди.

Кульминация кошмара - резня русских в Симском заводе: погибло более трех тысяч человек (с женами и детьми)...

Ответные меры правительства не уступали в свирепости, но именно масштаб обоюдных жертв заставил правительство поменять тактику. В Башкирию был назначен командующим карательными войсками гуманный и дальновидный Александр Васильевич Суворов (тот самый). Именно тогда начался перелом в отношениях с башкирами и прозвучали предложения об изменении их статуса. Этот процесс окончательно определился к XIX веку, когда башкирские всадники в рядах Оренбургско-Мещерякско-Башкирского корпуса генерала Сухтелена прошли боевой путь Бородина до Парижа (во Франции их за луки и стрелы прозвали "северными амурами"). Башкирская знать будет уравнена с казачьей, многие получат личное дворянство.

И все-таки башкиры - даже в сравнении с другими народами Урала - были, безусловно, в худшем положении, что с беспощадной правдивостью зафиксировал Д.Мамин-Сибиряк на страницах "Приваловских миллионов": "Долго еще снилась Привалову голодная Бухтарма. И еще долго он слышал слова старого Урукая: "Скот выгоняй негде... Становой колупал по спинам... Все твой, ничего - наш... Ашата подох, Апайка подох, Урукай подох..."

Не мудрено, что башкиры были в числе тех, кто наиболее активно включился в национально-освободительную борьбу начала века. Не мудрено также, что, разочарованные расхождением между словом и делом у большевиков, они приняли самое деятельное участие в гражданской войне. Однако здесь есть ряд интересных моментов.

Башкиры сражались в рядах обеих враждующих сторон - я об этом уже писал в главе "Все против всех". И здесь показательно следующее. Так называемых "красных башкир" мы в Башкирии не встретим: они либо служат в ЧК (об этом упоминает А.Аверченко в известном очерке "12 ножей в спину революции"), либо на весьма далеких от Урала фронтах - например, в рядах 7-й Красной Армии, обороняющей Петроград от Юденича (бригада "красных башкир" сыграла едва ли не решающую роль в победе красных под Питером). У Колчака же одна из лучших дивизий - Голицинская вся состояла из башкир-лыжников. Часть эта славилась своим героизмом и непримиримостью.

И вот что показательно: голицынцы противостоят Чапаевской дивизии в известных сражениях под Бугурусланом, Бугульмой, Белебеем и в битве за Уфу. То есть сражаются с красными на своей земле, защищая свои родные места! Жаль, что мало кто обратил внимание на эту деталь. А ведь она, если хотите, ключевая: