Александр Свечин - Эволюция военного искусства (Том 1)

Прусский солдат в этих условиях не был духовно спаян с прусским государством; когда Бреславль в 1757 г. капитулировал, прусский комендант выговорил у австрийцев гарнизону право отойти в Пруссию. Но 9/10 прусского гарнизона не пожелали воспользоваться предоставленной льготой, а предпочли завербоваться в австрийскую армию, где служба была много привольнее.

Дезертирство. Насильственно завербованный и удерживаемый на службе прусский солдат стремился использовать каждый случай, чтобы дезертировать. Борьба с дезертирством представляла важнейшую заботу прусского командования{168}. Все 14 принципов, с которых начинается трактат Фридриха Великого о военном искусстве, гласят о мерах предупреждения и борьбы с дезертирством. Французский посол Валори в 1745 г. доносил, что в прусской армии не допускается удаление дозоров свыше 200 шагов от главных сил. Всякие наряды - за дровами, водой и т. д. - должны были высылаться командами, в сомкнутом строю, под начальством офицеров. В 1735 г., по совету фельдмаршала Леопольда Дессау, самого заслуженного прусского генерала, было решено даже изменить направление операций, чтобы обойти сильно пересеченную местность на р. Мозель, где армии угрожала большая утечка дезертирами. В 1763 г. Фридрих Великий издал инструкцию, требовавшую от командиров частей привлечь офицеров к изучению окрестностей их гарнизонов; но местность изучалась не под углом зрения требований тактики, а в целях выяснения местных данных, облегчающих ловлю дезертиров. Чересполосная Пруссия, по определению Вольтера, являлась королевством границ; почти все гарнизоны находились не далее двух переходов от рубежа, и борьба с дезертирством становилась возможной лишь при широких, планомерных мероприятиях.

Палочная дисциплина. Чем тверже в войсках дисциплина, тем меньше ценятся добрая воля и моральные достоинства рекрут. Палочная дисциплина прусской армии позволяла ей перерабатывать в солдат самый малосклонный к самопожертвованию материал. В свою очередь, отвратительный материал укомплектования прусской армии - дезертиры и преступники со всей Европы - только при условии непоколебимой дисциплины мог образовать боеспособное войско. Средств для поддержания в армии дисциплины было два. Во-первых строевое обучение и муштровка доводились до тонкости; тогда как во французской армии строевым обучением занимались только с рекрутами, а весь состав роты выводился на учение один раз в неделю, - в прусской армии солдат был занят с утра до ночи. В течение двух весенних месяцев, от апреля до июня, шли настойчивые строевые учения в полном составе частей. В остальное время года войска были заняты обширной караульной службой, на точность несения коей обращалось исключительное внимание. Часть солдат, около одной трети, освобождалась от караульной службы и снималась с жалованья и пайка. Если эти "фрейвахтеры" происходили из состава населения участка, который комплектовал роту, то они увольнялись в 10-ти месячный отпуск; в их число попадали и иностранцы, знавшие ремесло; последние продолжали жить в казарме и содержали себя своим заработком.

Кроме непрестанного строевого обучения, доводимого до виртуозности{169}, основным средством поддержания дисциплины являлась палка, которой официально были вооружены унтер-офицеры. В жертву дисциплине были принесены все требования гуманности, права, частные интересы. Фридрих Великий часто повторял, что солдат должен бояться палки своего капрала больше, чем вражеской пули. Вначале в своих инструкциях Фридрих указывал, что обучают солдат не ударами, а терпением и методичностью, и что солдата следует отколотить палками, но с умеренностью, только если он начнет резонерствовать или если не обнаружит старания. Но после сражения при Цорндорфе, где он, под влиянием столкновения своей пехоты с русской, испытал разочарование, он прямо рекомендовал офицерам налечь на палку. Солдат был защищен от произвола капитана, который мог его заколотить палками на смерть, только тем, что защищает рабочий скот от калечения его погонщиком: капитан, который беспредельным применением палки калечил бы своих солдат или вызвал бы среди них усиленное дезертирство, оказался бы в убытке, так как рота должна была содержаться в комплекте, а вербовка новых солдат стоила денег. Мориц Саксонский настаивал на том, что вербовка солдат отнюдь не должна производиться государством, а должна по прежнему вестись капитанами, так как если исключить частный интерес капитанов в сохранении попавших к ним в роту солдат, то все солдаты погибнут{170}. Действительно, в Пруссии палка особенно свирепствовала в гвардии, которая укомплектовывалась не капитанами, а попечением короля. Фридриху пришлось издать приказ по гвардии, которым он воспрещал ротным командирам во время наказания палками приговаривать, "отправляйте его ко всем чертям, король на замену пришлет нам другого". Для гвардейских офицеров пришлось ввести штраф - за лишение солдата побоями здоровья, препятствующее дальнейшему несению службы; офицер за такое увечье солдата уплачивал королю убыток - стоимость вербовки нового солдата, и приговаривался на 6 месяцев к заключению в крепости Магдебург. В армии, где капитан сам нес убытки от чрезмерного увлечения палкой, никаких ограничений не было. Выходившие из прусских кадетских корпусов офицеры отличались грубостью и малообразованностью; до середины XIX веки прусские офицеры говорили на простонародном. нелитературном языке.

Фридрих Великий относился к своим офицерам с едва переносимым презрением, окружал себя представителями несравненно более утонченной культуры, выписывал для своей "дворянской академии" французских профессоров.

Генеральный штаб. Семилетняя война выдвинула во всех армиях вопрос о генеральном штабе. Каждый полководец, еще в древности имел свой штаб, свой "дом". По мере усложнения военного дела и роста необходимости принимать решения по данным, лежащим вне фактического кругозора полководца, значение сотрудников росло. В 1515 году под Мариньяно швейцарские начальники уже пользовались картами. Макиавелли уже называет географию и статистику театра военных действий "императорскими знаниями", необходимыми полководцу; в помощь ему должен работать генеральный штаб "з лиц разумных, знающих и с большим характером; этот штаб является докладчиком полководца и несет работу по разведывательной службе, по сбору и обеспечению картографическим материалом и по обеспечению продовольствием войск; разведывательная служба - войсковая и агентурная - должна быть организована уже в мирное время по отношению ко всем возможным противникам. Но передовые взгляды Макиавелли на сотни лет обгоняли действительный темп развития европейских армий. Офицеры генерального штаба почти не выделялись из общей массы адъютантов; фельдъегеря являлись колонновожатыми, инженеры рекогносцировали позиции и теснины и разбивали лагеря, топографы (инженер-географы) выполняли картографические работы; каждая армия имела, в общем, десять-двадцать специалистов этих категорий; на войне они и являлись ее генеральным штабом, но служба и подготовка их в мирное время вовсе не были упорядочены. Фридрих Великий, несмотря на те удобства, которые давала единоличному командованию линейная тактика, настолько остро почувствовал необходимость в надлежаще подготовленных помощниках, что после Семилетней войны взялся лично за их обучение; он сам выбрал 12 молодых, способных офицеров, имеющих некоторое представление о фортификации и съемке. Занятия - по два часа - происходили еженедельно во дворце (в Потсдаме или Сан-Суси); король начинал короткой лекцией. развивая какое-либо положение теории и иллюстрируя его военно-историческими примерами, и требовал вступления офицеров в дискуссию, после чего каждому давал задачу. Сохранившаяся тетрадка Рюхеля заключает несколько задач по тактике на прикрытие и ведение обозной колонны, на укрепление позиции на полк для прикрытия деревни, проект укрепленного лагеря на армию, описание Силезских гор, сочинения на различные военные темы, работы, имеющие характер рефератов военно-научных - и далеко не первоклассных - сочинений{171}. В конце XVIII столетия прусский генеральный штаб состоял из 15 офицеров и 15 топографов.