Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 9. Царствование Михаила Федоровича Романова 1613–1645 гг.

Дело затянулось с лишком на полгода: решительного ничего не было. Пристав выговаривал Стемпковскому, что приехавшие с ним литовские купцы с вином и табаком ходят по улицам ввечеру поздно и по ночам пьяные, царского величества всяких людей бесчестят, бранят, саблями секут, шпагами колют. Посол в ответ просил, чтоб купцам позволено было торговать вином и табаком, потому что в договоре написано: торговать всякими товарами. Пристав отвечал: „Стыдно такие товары товарами называть и в перемирных записях писать: литовские купцы сами знают, что по царскому указу за такие товары всяким людям чинят жестокое наказанье, носы режут, кнутом бьют без пощады и в тюрьмы сажают“. Посол жаловался: „Хорошо было у нас царского величества послам, князю Львову с товарищами: сенаторы их почитали, к себе на пиры звали и дарили; жили они в Польше, как у родных братьев, на поле тешиться ездили и дома у себя тешились; а мне здесь, великому послу, только позор и бесчестье, живу взаперти, никуда выехать не пускают, людей моих не пускают на двор к королевичу датскому“. Приставы отвечали, что царское величество болен, за болезнью мало из своих царских покоев выходит, а как его величеству бог даст облегченье, то думный дьяк станет ему докладывать о всех делах.

Но облегчения не было: неудача в устройстве судьбы дочери нанесла тяжелый удар мягкой природе царя Михаила, пораженного еще в 1639 году семейным несчастием: в течение трех месяцев он потерял двоих сыновей, царевича Ивана и Василия Михайловичей. В апреле 1645 года доктора – Венделин Сибелиста, Йоган Белоу и Артман Граман – смотрели воду и нашли, что желудок, печень, селезенка по причине накопившихся в них слизей лишены природной теплоты и оттого понемногу кровь водянеет и холод бывает, оттого же цинга и другие мокроты родятся. Начали лечить государя составным ренским вином, приправляя его разными травами и кореньями, чтоб производить небольшое очищение, предписали умеренность в пище и питье, запретили ужинать, пить холодные и кислые питья. Лекарство не помогло; 14 мая прописан другой чистительный состав; 26 мая доктора опять смотрели воду: оказалась бледна, потому что желудок, печень и селезенка бессильны от многого сиденья, от холодных напитков и от меланхолии, сиречь кручины, опять прописали пургацию, после которой давали составной сахар, велели мазать желудок бальзамом; 5 июня составили порошок от головной боли; 12 июля, в свои именины (Михаила Малеина), царь пошел к заутрене, но в церкви сделался с ним припадок, и его принесли уже в царские хоромы. К вечеру болезнь усилилась, он начал стонать, жалуясь, что внутренности его терзаются, велел призвать царицу и сына, шестнадцатилетнего Алексея Михайловича, с дядькою его Борисом Ивановичем Морозовым, патриарха: простился с женою, благословил сына на царство, причем сказал Морозову: „Тебе, боярину нашему, приказываю сына и со слезами говорю: как нам ты служил и работал с великим веселием и радостию, оставя дом, имение и покой, пекся о его здоровье и научении страху божию и всякой премудрости, жил в нашем доме безотступно в терпении и беспокойстве тринадцать лет и соблюл его, как зеницу ока, так и теперь служи“. Во втором часу ночи, почувствовав приближение смерти, Михаил исповедался, приобщился св. таин, после чего, в начале третьего часа ночи, скончался. Кроме сына Михаил оставил еще трех дочерей – Ирину, Анну и Татьяну.

Значение нового царя. – Следствия Смутного времени для вельможества московского. – Местничество. – Судьба Годуновых, Шуйского, Трубецкого, Ляпуновых, Пожарского, Мининых, Томилы Луговского, Грамотина. – Устройство военное. – Состояние городов; торговля и промышленность. – Состояние сельского народонаселения. – Распространение русских владений в Северной Азии. – Состояние церкви. – Законодательство. – Состояние правосудия. – Народное право. – Просвещение и литература. – Путешествие Олеария.

Смутное время окончилось избранием царя, и престол молодого Михаила был поддержан вследствие того, что люди Московского государства наказались , был поддержан вследствие стремления большинства, стремления земских людей восстановить наряд, нарушенный стремлениями меньшинства, восстановить все по-прежнему, как было при прежних великих государях. Понятно, что при таком стремлении большинства стремления слабого меньшинства к чему-нибудь другому не могли быть успешны. Есть известие, что бояре взяли с нового царя такую же запись, какую дал Шуйский, т. е., „не осудя истинным судом с боярами своими, никого смерти не предать и вместе с преступником не наказывать его родственников“. Другое известие говорит, что Михаил обязался не казнить вельмож смертию, а наказывать только заточением. Но судьба Шеина противоречит этому известию, а судьба родных Шеина противоречит и первому известию. Значит, если и была взята запись, то имела силу только в начале царствования. В 1625 году царь извещал воевод: „По нашему указу сделана наша печать новая, больше прежней, для того, что на прежней печати наше государское титло описано было несполна, а ныне прибавлено на печати в подписи: самодержец; а что у прежней нашей печати были промеж глав Орловых слова, и ныне у новой печати слов нет, а над главами у орла корона“. Касательно отношения бояр к царю и к остальным частям московского народонаселения в начале царствования Михайлова любопытно дело о бегстве знаменитого Федора Андронова и о поимке его. 14 марта 1613 года князь Федор Иванович Волконский, в доме которого содержался Андронов, дал знать боярам, что 13 числа ночью колодник от него ушел. Бояре тотчас разошлись ловить его, и Андронов был пойман крестьянами и козаками на Яузе за Калининым вражком, от Москвы за семь верст. Донося об этом происшествии царю, бояре пишут: „А казнить его (Андронова) дворяне, атаманы, козаки и всякие люди отговорили, потому что о его побеге писано во все города и теперь про того изменника пишем грамоты во все города, что его поймали, и про него бы во всех городах было ведомо и сомненья бы нигде не было; а как всем людям про того изменника объявим, и его, государь, вершат по его злодейским делам, как всяких чинов и черные люди об нем приговорят“. Схвачен был московский торговый человек Григорий Фонарник, который бывал у Андронова во время его заточения и ездил по городам собирать для него деньги. Григорий объявил, что эти деньги Андронов велел к себе привезти на постриженье; через того же Григорья Андронов приказывал к князю Федору Волконскому, чтоб тот упросил бояр позволить ему постричься в Соловках. Князь Волконский отвечал, что это дело не его, в том волен бог да государь, да бояре, а когда он, Федька Андронов, Москву разорял, то в те поры постричься не хотел.