Сергей Таранов - Творцы прошлого (Книга 1)

- Вы сказали, что Каплан жила в доме Пигита, - отметила Елена. - Так ведь это тот самый дом, где произошли те самые события...

- Именно этот, - подтвердил Егор Исаевич. - Дом номер 302-бис. Да где же этим событиям происходить, как не в этом доме? Он ведь, как и все те места, на Козьих болотах стоит. Патриарх Иоаким в свое время их осушил, один Патриарший пруд оставил, который сейчас Пионерский. Сколько там пакостей только ни происходило. В осьмнадцатом столетии пожар оттуда пошел. Начался он от того, что во втором часу ночи разорвало пороховую казну на Гранатном дворе, там, где сейчас Спиридоновка начинается, пардон, улица Алексея Толстого. И в том пожаре две тысячи семьсот человек погорело.

- Постойте-постойте, - обратился Вольдемар к ведьме и мастеру, - о каких это событиях вы говорите?

- Жаль, что вас тогда в Москве не было, - ответила ему ведьма. - Тогда в тридцать третьем в этом самом доме состоялся Бал Весеннего Полнолуния всем шабашам шабаш. Такое бывает раз в семьдесят один год. Ну, естественно, отголоски этого события попали в газеты. По всей Москве, да что в Москве, по всей стране целый год ловили банду гипнотизеров. Был среди них один кот, так нашего Граммофона тогда тоже привлекли по подозрению. Один гражданин связал ему галстуком передние лапы и привел в отделение милиции. Хорошо, что гражданин этот был пьян. Граммофону удалось притвориться, что он не умеет разговаривать, и в милиции решили, что у гражданина белая горячка.

- Раз в семьдесят один, говорите?

- Да, а что? "Семьдесят один" - одно из любимых чисел Дьявола. Я же вам уже говорила, когда мы в ступе летели. Оно ни на что не делится - ни на три, ни на два, ни на пять.

- А какой год, позвольте спросить, наступит через семьдесят один после девятьсот тридцать третьего?

- Ой! - воскликнула Елена. - Как же это я сразу не догадалась? И Граммофон тоже хорош. Вас же отправляли не в сентябрь 2004-го, а в самое начало июня. Значит, вы были должны застать этот праздник.

- Что ж, как-нибудь в другой раз. В году эдак, 2075, - успокоил его Егор Исаевич. А пока вам надо достать копье. Без него вы ни Ленина не убьете, ни даже от Ротова не избавитесь.

- Для того, чтобы в две тысячи четвертый попасть, где копье лежит, тоже ключи понадобятся, - заметил Вольдемар.

- Для этого года не понадобятся. Есть тут у меня один тайный ход.

- Наподобие того, через который мы прошли?

- Да, только Ротов о нем не знает. Вся Москва подземными ходами изрыта, и все они у спецотдела на учете. А вот про этот никому не известно. Я его сам отрыл из своего же собственного подвала. Так что, милости прошу. Можете воспользоваться. Не сейчас. Нам нужно из Харбина одного человека достать, а еще одного из Питера.

- Так это же можно через магический круг. У меня в подвале под плитами есть и специальный зал, - сказал мастеровой.

***

Васильевский остров - самое древнее место в Северной Столице. Когда-то принадлежал он новгородскому посаднику Василию Селезню, который был казнен Иваном III в 1471 году. По имени этого посадника остров и называется Василевским. Как только этот остров ни переименовывали. Назывался он и Меншиковским, и Преображенским, а все же старое название себя отстояло.

Тот из вас, кому случалось гулять кругом всего Васильевского острова в столетии эдак девятнадцатом, наверняка замечал, что разные концы его весьма мало были похожи друг на друга. Южный берег и та сторона, которая смотрит на Петропавловку, были уставлены пышным рядом огромных каменных строений. Но по мере приближения к западной оконечности, каменные здания, редея, уступали место деревянным хижинам. Между теми хижинами проглядывали пустыри. Наконец строения вовсе исчезали, и вы шли мимо ряда просторных огородов, который по левую сторону замыкался рощами. Он приводил вас к последней возвышенности, украшенной одним или двумя сиротливыми домами и несколькими деревьями. Ров, заросший высокой крапивой и репейником, отделял возвышенность от вала, служащего оплотом от разлитий; а дальше лежал луг, вязкий, как болото. Печальны были сии пустынные места и луг, и море, и бор, осенявший противоположные берега Петровского острова.

Но к 2016 году в западной части Васильевского острова, там, где река Смоленка впадает в Финский залив, в холодных водах которого любили купаться ленинградцы, располагался район новостроек. Новостройками их называли по старой памяти, так как к 2016 году большей части этих домов стукнул уже полтинник. Основной особенностью новостроек было то, что квартиры в этих домах были отдельными, а отнюдь не коммунальными. Конечно, по количеству квадратных аршин на человека квартиры эти не шли ни в какое сравнение ни с квартирой статского советника Белева, ни с квартирой купца второй гильдии Вершкова, ни с квартирой лекаря дамских болезней доктора Парамонова. Тем не менее, жилищные условия в новостройках были значительно лучше тех, что выпали на долю теперешних многочисленных обитателей вышеназванных квартир.

В одной из таких квартир в новостройках и жили родители Игоря Кулакова. И надо ж было такому случиться, что именно в тот день, третьего августа 2016 года сам Игорь Кулаков со своей женой Юлей и шестилетним сыном Святославом приехал в отпуск из города Советска Калининградской области. В этом ответвлении времени отец Игоря работал никаким не начальником охраны, а обыкновенным школьным военруком. Мать же его уже год как была на пенсии.

Игорь довольно редко вспоминал то событие, которое перевернуло его прошлое и прошлое всей его страны. Да он и не мог знать, насколько именно оно его перевернуло. Просто, учась в одиннадцатом классе, Игорь однажды нашел в бабкиной квартире тайник, устроенный еще немцами. Находки он через день свез в Калининград и сдал в областной музей, за что и удостоился упоминания в "Комсомольской правде". Но через неделю об этом поступке Игоря все забыли, а через месяц перестал вспоминать и он сам.

Окончив школу, Игорь сперва хотел поступить в местное культпросветучилище, но не прошел по конкурсу, и вскоре забрали его в армию.

Возвратясь после службы, он тут же женился на своей бывшей однокласснице, которая в это училище все-таки поступила, и, чтобы прокормить семью, пошел работать на целлюлозно-бумажный комбинат. Вскоре родился у них сын, получивший от родителей княжеское имя в придачу к княжескому отчеству. В ту первую среду августа дед с бабкой повели Святослава по ленинградским достопримечательностям, а Игорь вместе с женой отдыхал неподалеку от родительского дома на берегу залива, когда к нему подошла зеленоглазая девушка в блестящем полупрозрачном купальнике.

- Это не твоя Юлька там плещется? - задала она неожиданный вопрос.

- Да, а что? Вы ее знаете?