Сергей Таранов - Творцы прошлого (Книга 1)

В День Меркурия, за две недели до Пасхи, ближайший помощник Пилата Гай Кассий Лонгин доложил о том, что прибыл лазутчик, которого прокуратор всегда велел пропускать без промедления. Понтий Пилат как бы нехотя велел ему пропустить лазутчика к себе.

По мраморной лестнице циклопического царского дворца, построенного Иродом в его лучшие годы, бодро поднимался неприметный человек в сером плаще. Если бы кто-то задумал описать его словесный портрет, то этот кто-то столкнулся бы со значительными затруднениями. Дело в том, что если бы этому кому-то был задан вопрос, какое у лазутчика лицо, то ему бы пришлось ответить: "Никакое". Действительно, лицо этого человека не было ни добрым, ни злым, не выражало ни горя, ни радости, не сияло умом, но вместе с тем, не казалось и откровенно глупым. Роста он был самого что ни на есть среднего, и, находясь в толпе разных людей, он не был бы просто никем замечен, если бы на него не показали пальцем. Его принадлежность к какому-либо народу, из проживающих в Иудее, тоже нельзя было точно определить по его облику. Ровным прямым носом он напоминал скорее эллина, а слегка выпученные тусклые глаза и выдающиеся вперед кривые редкие зубы выдавали в нем иудея. Что же касается его возраста, то ему бы равно поверили, скажи он, что ему двадцать пять, или заяви, что ему сорок.

- Приветствую тебя, игемон, - проговорил он тихим слегка поскрипывающим голосом, выдавая при этом свою привычку всегда говорить тихо, едва ли не шепотом.

- С чем пожаловал ты сегодня ко мне? - обратился к нему прокуратор, понимая, что весть, которую тот ему принес, непременно окажется для него очень важной.

- Игемон, я знаю человека, который тебе нужен.

- Какого человека?

- Знаешь ли ты историю о том памятном посещении Иерусалима Гаем Цезарем?

- Я-то знаю, а почему знаешь ее ты? Даже в Риме о ней знают лишь единицы.

- Это моя работа, прокуратор, - произнес лазутчик на чистой латыни.

- Если ты такой умный, Иуда, почему до сих пор не выбился в начальники?

- Мои непосредственные начальники не любят меня, поскольку я умнее их.

- Ладно, что там у тебя? Докладывай.

- Человек, который называет себя Мессией и который обещает разрушить Храм, и тот младенец, который родился от Гая Цезаря у девы, посвященной храму, - одно и то же лицо. По матери он происходит от нашего царя Давида, а по отцу - от Божественного Августа.

- Значит, он может стать иудейским царем и по римским законам, и по иудейским?

- Sic, procurator, - подтвердил Иуда.

- Тогда он действительно представляет опасность.

- И не только для Иудеи, но и лично для тебя.

- А для меня-то в чем?

- Пока царем был Архелай, прокураторской должности не было. При появлении в Иудее нового царя твоя должность станет ненужной, и тебя снова отзовут в Рим. Если царем провозгласят Иешуа, Рим не пойдет на то, чтобы воевать. Времена Сеяна прошли. Маркон предпочтет договориться по-мирному. Не будет же он проливать кровь римских солдат ради восстановления дома Анана, члены которого безраздельно занимают должность первосвященника со дня смещения Елизара. Назаретянин же не выступает против Рима. Он даже призывает аккуратно платить налоги в императорскую казну, столь же аккуратно, как и храмовую десятину.

- Что ж, его надо поймать и непременно казнить. Ты поможешь мне в этом?

- Я помогу в этом Анану и Каиафе. Они в его поимке кровно заинтересованы. Это по их доносу Август сместил Архелая. С тех пор Анан, имея зятя-первосвященника, фактически стал первым лицом в Иудее. Разумеется, после тебя, прокуратор.

- Ладно, Иуда, если этот наследник окажется в моих руках, ты будешь щедро вознагражден. А теперь убирайся, пока не рассвело. Никто не должен тебя видеть здесь.

Покинув покои прокуратора, Иуда, тем не менее, не собирался покидать дворца. Он подозвал к себе Лонгина, провожавшего его до ворот, и прошептал:

- Послушай, сотник, - я тебе открою тебе одну страшную тайну. Я знаю, как излечить твою катаракту.

- А разве она излечима?

- Есть в Иудее человек, кровь которого обладает целебными свойствами. Скоро этого человека приговорят к распятию. Когда он будет висеть на кресте, ты проткни его копьем. Но копье это должно быть особым. Такое копье есть у первосвященника.

- Но он же мне его не даст.

- Даст, при одном условии. Ты должен собрать этой крови немного и для него. Первосвященник наш, открою тебе еще одну тайну, заразился от одной из храмовых дев нечистой болезнью. Только кровь Назаретянина способна его излечить.

- Дальнейшее ты знаешь, - закончил рассказ старший Игорь. - Иисус был распят, а сотник Гай Кассий Лонгин проткнул его на кресте этим самым копьем. И, что самое интересное, катаракта-то у него прошла. А ведь катаракта и сейчас не поддается консервативному лечению. Лечение в основном хирургическое, в отдельных случаях даже искусственный хрусталик вставляют.

- А чем объяснить это чудо с точки зрения науки?

- По одной из гипотез, существующих к 2016-му, клетки крови Христа обладают тотипотентностью.

- Чем-чем?

- Дело в том, что дифференциация клеток в ходе развития позвоночных сопровождается инактивацией неработающих генов. На ранних стадиях развития эмбриона клетки животных и человека обретают специализацию - одни клетки формируют руку, другие - ногу, третьи, например, задницу. Тотипотентность клеток у млекопитающих теряется на ранней стадии развития эмбриона - 8-16 клеток. У Христа же, судя по всему, этим качеством обладали все клетки. Более того, они передавали это свойство окружающим клеткам, с которыми соприкасались. Катаракта, таким образом, вылечилась путем регенерации хрусталика. А вот нечистая болезнь первосвященника таким способом излечиться вряд ли могла. Правда, до первосвященника эта кровь не дошла. Пилат ее по пути прикарманил. Слово, правда, не совсем корректное - карманов-то у римлян не было.

- Понятно, почему Христос воскрес. Из-за этой, как ее, ну, то, что ты сейчас сказал.

- Нет, не только из-за нее. Не была выполнена инструкция первосвященника, состоявшая в том, чтобы оставить копье в ране. Иосиф Аримафейский дал взятку Пилату и добился разрешения похоронить племянника. Копье он вынул и забрал себе. Говорят, увез потом аж в Британию. Правда это или нет - сейчас уже не выяснишь.

Разговор обоих Игорей внезапно был прерван раздавшейся за окном автоматной очередью.

- Это "томпсон"? - спросил Игорь-младший.

- К сожалению, ты угадал, - ответил его старший двойник. - А вот и "калашников", - тут же заметил он, услышав в следующую секунду сухую трескотню коротких очередей. - Это значит, что нам пора сваливать. Я был здесь завтра. От дома одни головешки остались.

- Блин, как он стреляет? - заметил Игорь-шестнадцатилетний, услышав длинную ответную очередь. - Он же за раз полмагазина в белый свет выпустил.