Феликс Кандель - Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи.

В воложинской иешиве обучались 400 учеников не только из черты оседлости‚ но из Англии‚ Германии‚ Австрии и Америки. Глава иешивы читал лекции три раза в неделю‚ а в остальные дни занимался с учащимися раввин Хаим Соловейчик‚ крупнейший талмудист того времени. В Воложинской иешиве всех приучали к самостоятельной работе; чаще всего занимались по двое‚ и время от времени собирались группами‚ чтобы "обсуждать подлежащее изучению". Юноши из обеспеченных семей не нуждались в поддержке‚ но большинство получало скромное пособие. Снимали комнату на двух-трех человек, на завтрак и ужин ели хлеб с чаем; горячую пищу они получали к обеду‚ а мясное блюдо – по субботам. Сборщики пожертвований ездили по всему миру‚ больше всего денег на содержание Воложинской иешивы они привозили из Америки.

В 1865 году был пожар, здание иешивы пострадало, и – как сообщали – "по всему краю выставлены были кружки; пожертвования посыпались со всех концов, и ныне иешива восстает из пепла в еще большем объеме, с высшей славою и с прежними учителями". В 1892 году иешиву закрыли за отказ ввести преподавание светских наук. Ее преподавателей и учащихся выслали из Воложина‚ раввин Нафтали Цви Иегуда Берлин умер в изгнании. Это событие восприняли в черте оседлости как национальное бедствие; на траурном богослужении в синагоге литовского местечка "проповедник воскликнул: "Нет более рабби Нафтали‚ нет больше Воложинской иешивы!"‚ – и вся синагога огласилась рыданиями‚ которые уже не прекращались до конца... Надо быть в Литве‚ чтобы вполне понять‚ что закрытие Воложинской иешивы... истинное народное несчастье".

4

Житель Каменец-Литовска рассказывал: "К приезду нового раввина ученые люди местечка, старые и молодые, готовили трудные вопросы, чтобы проверить новичка, и перед испытанием сердце у раввина уходило в пятки от страха. Первая проповедь должна была содержать остроумные, глубокие толкования, и если ученые люди оставались довольны, он уже знал, что займет место раввина".

В городах и местечках черты оседлости жили раввины – крупнейшие авторитеты того времени. Рабби Ицхак Эльханан Спектор был сначала раввином в нищем местечке Гродненской губернии; его семья постоянно голодала‚ и отец жены – такой же бедный‚ как они – иногда присылал им хлеб и мясо к субботнему столу. Рабби Ицхак Эльханан изучал трактаты Талмуда по двадцать часов в день; слухи о молодом раввине распространились по окрестностям‚ а потому евреи Несвижа похитили его зимней ночью и перевезли к себе.

Со временем он стал раввином в Ковно; его влияние на литовское еврейство было огромным. Шестьдесят лет подряд к нему обращались евреи из разных стран за разрешением сложных и спорных вопросов раввинской практики‚ и рабби Ицхак Эльханан дал на них тысячи ответов. Он придерживался талмудического принципа "Живи по заповедям Торы‚ а не умри от них"‚ а потому толковал религиозные законы в облегчительном смысле. Во время неурожая в России он разрешил евреям – в нарушение старого обычая – есть на праздник Песах бобы и горох; это вызвало противодействие раввинов‚ однако его авторитет был настолько велик‚ что это решение приняло большинство еврейских общин.

Рассказывали: "Простота‚ кротость и добросердечие его невольно подкупали всякого‚ кто вступал с ним в общение... Народная масса несла к нему свое горе‚ уверенная в том‚ что рабби Ицхак поймет его‚ что у него она найдет облегчение и поддержку... Однажды‚ когда рабби Ицхак прибыл в Вильно‚ толпа выпрягла – несмотря на его протесты – лошадей из коляски и торжественно повезла его по улицам". Рабби Ицхак Эльханан хлопотал об облегчении участи российских евреев, организовывал помощь пострадавшим от пожаров и эпидемий; в годовщину его смерти в еврейской газете написали: "Его портрет можно встретить в любой избе местечка‚ в заброшенной заимке в глухой сибирской тайге‚ в квартирах Уайт-Чепеля и в одиноких фермах Техаса или Канады… Любовь и сострадание были альфа и омега жизни покойного‚ – вот почему почитатели его... решили открыть в Ковно сиротский дом его имени".

Жил в белорусском местечке Радунь раввин Израиль Меир Каган‚ которого называли Хафец Хаим – "Жизнелюб"‚ по названию одной из его книг. Семья кормилась с доходов от бакалейной лавочки‚ которую содержала жена; прославленный ученый по нескольку часов в день помогал ей торговать‚ а остальное время занимался общественными делами‚ писал сочинения на талмудические темы‚ преподавал в иешиве‚ которую назвали его именем "Хафец Хаим". Он вел скромную жизнь и пользовался огромным уважением в еврейской среде. Заселение Эрец Исраэль Хафец Хаим воспринял как наступление времен воссоединения рассеянного Израиля перед пришествием Мессии и восстановлением Иерусалимского Храма‚ а потому начал заблаговременно разрабатывать предписания‚ имевшие отношение к Храму и к жертвоприношениям в нем.

Г. Слиозберг составил описание раввинов‚ которые в 1910 году приехали в Петербург на раввинский съезд. "Прежде всего рабби Шнеерсон‚ имевший огромное влияние на раввинов. Далеко не старый человек‚ он был немногословен‚ но в каждом его слове отражалась привычка властвовать над умами многочисленных масс. Тонкий политик‚ он был тверд как скала в области вопросов‚ имеющих отношение к религиозной жизни... Участвовал в съезде брест-литовский раввин Хаим Соловейчик‚ пользовавшийся огромной популярностью... Не только еврейское население‚ но и польское... считало его святым человеком и обращалось к нему за разрешением споров... Особенную прелесть представляла фигура пружанского раввина Ильи Файнштейна. Красивый старик‚ с большой окладистой‚ белой‚ как лунь‚ бородой‚ с живыми‚ умными глазами‚ он производил впечатление патриарха‚ он мало говорил‚ но каждое слово было результатом глубокой думы и искреннего убеждения. Такие раввины внушают уважение к той внутренней духовной жизни‚ которой они озарены".

В еврейских общинах существовал обычай писать для синагог свитки Торы: это считалось особо благочестивым делом. Их писали и для состоятельных жителей; даже еврейские солдаты собирали с разрешения командиров деньги, заказывали свитки Торы для солдатских синагог. Когда свиток был готов‚ его торжественно относили в синагогу‚ дописывали там последние строки и устраивали празднество. "Трудно найти дом‚ даже в какой-либо заброшенной деревушке‚ – сообщали из Литвы‚ – где не было бы шкафа с книгами‚ содержащего Талмуд‚ мидрашим и т.д. О Библии и говорить нечего… Во многих частных домах есть даже свитки Торы‚ хранящиеся в особых киотах. Я видел раз таковой в заброшенной бедной корчме‚ недалеко от Стародуба".