Феликс Кандель - Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи.

Кредиторы ставили свои условия‚ давая в долг. Получив очередной заем‚ Коронный Ваад вынужден был согласиться с тем‚ что в случае неаккуратного возврата долга разрешалось всякого еврея "грабить‚ арестовывать‚ хватать‚ сажать в тюрьму‚ угнетать и преследовать"‚ пока долг не будет уплачен. Ваад согласился также‚ что в случае неуплаты "будут конфискованы все еврейские товары в Короне‚ закрыты синагоги‚ евреи будут изгнаны из домов‚ и на их место поселены христиане"‚ а Ваад не сможет жаловаться на это королю или воеводам.

Чтобы сохранить свое существование‚ общины изыскивали новые возможности для получения денег. Если кто-либо хотел открыть лавку‚ мастерскую‚ купить или построить дом‚ он должен был уплатить общине установленную сумму и получить взамен "хазаку" – право на данное предприятие. Ввели "хазаку" и на право водворения: желающий поселиться в общине платил в кагальную кассу значительную сумму. Но денег всё равно не хватало на всевозможные налоги и поборы, а потому ввели налог на предметы потребления‚ так называемую "коробку"‚ коробочный сбор – на убой скота‚ резку птиц и продажу кашерного мяса‚ а временами на молоко‚ хлеб‚ мед‚ водку и другие продукты.

Бывали случаи‚ когда кагал‚ срочно нуждаясь в деньгах‚ освобождал от будущих выплат состоятельного члена общины за единовременный денежный взнос‚ но эти деньги тут же уходили на покрытие долгов‚ и тяжесть будущего налогового обложения ложилась на рядового члена общины. Это вызывало недовольство‚ ропот‚ недоверие; прежнее уважение к кагальным старшинам сменялось неприязнью и открытой враждой. Богатые члены общины могли уплатить кагалу крупные суммы денег на получение "хазаки" и избавиться от менее состоятельных конкурентов‚ а те‚ беднея из года в год‚ все свои беды сваливали на общинное устройство. Кагал оберегал их от будущих бедствий‚ но кагал их и ограничивал. Это создавало внутренние напряжения‚ которые привели со временем к разрушению кагального управления.

К восемнадцатому веку королевская власть в Польше была сведена до минимума‚ и в государстве‚ которое "держалось беспорядком"‚ грамоты королей никого практически не защищали. Воеводы‚ старосты и подстаросты хозяйничали в еврейских общинах по своему желанию‚ назначали и арестовывали кагальных старшин‚ вымогали деньги; с вступлением в должность каждого нового воеводы приходилось заново хлопотать о восстановлении прежних привилегий. Мещане городов постоянно воевали со своими еврейскими конкурентами. "Еврей продает свой товар слишком дешево‚ – жаловались они‚ – и отнимает у нас покупателя". Но покупатели были иного мнения. "Паны говорили‚ что хоть евреи и гадкие нехристи‚ а всё же хорошо их иметь в городе‚ – отметил сторонний наблюдатель. – У них найдешь шелк‚ меха‚ золото‚ серебро‚ жемчуг‚ тюль‚ и всё дешевле... Еврей не позволяет себе излишеств. Посмотрите на его одежду‚ войдите в его дом: он грызет чеснок‚ редьку или огурец‚ собирает денежки‚ угождает пану‚ а себе во всем отказывает".

В ту пору шляхта получила право на винную монополию: изготавливать вино‚ водку‚ пиво и мед, продавать напитки в шинках. Не желая заниматься этим промыслом‚ паны отдавали его в аренду евреям‚ так же поступали короли в своих владениях‚ и к восемнадцатому веку шинкарство стало главной отраслью еврейской торговли‚ потому что из других промыслов их вытесняли магистраты и ремесленные цехи. "Паны неохотно сдают корчмы полякам‚ – писал путешественник. – Поляк-корчмарь любит мед да водку‚ а давать счет панам не любит‚ тогда как жидов они без церемоний могут к этому принудить". Живя на частных землях‚ евреи были прикреплены к "кабацкой стойке и к мелкой аренде", целиком зависели от пана. Холопа-украинца пан побаивался‚ помня уроки прошлых восстаний‚ а еврея нечего было опасаться: помещик мог сгноить в тюрьме несостоятельного арендатора‚ отнять у него детей‚ крестить их – жаловаться было некому.

В дневнике волынского помещика восемнадцатого века имеется такая запись: "Пятое января. Арендатор Гершко не уплатил мне еще с прошлого срока девяносто один талер... Вчера я приказал его заковать и запереть со свиньями... младшего его сына Лейзю взял на мызу и приказал учить катехизису с молитвами. Очень способный мальчик. Я намерен окрестить его‚ и епископ обещал приехать ко мне к этому акту, приготовить его душу. Лейзя не хотел сначала делать крестного знамения, повторять наши молитвы‚ но управляющий высек его‚ и сегодня он ел уже свинину..." В дневнике рассказано‚ как приехали евреи из Бердичева‚ уплатили долг – девяносто один талер‚ подарили пану голову сахара, десять фунтов кофе и умолили отпустить мальчика. "Впрочем‚ – пишет далее помещик‚ – я вполне уверен‚ что еврей опять не уплатит в срок‚ Лейзя попадет-таки в мои руки и сделается христианином".

Известен случай‚ когда каневский староста‚ забавляясь‚ приказывал еврейским женщинам влезать на яблони и куковать‚ а сам стрелял в них дробью; когда же раненые падали с дерева‚ он веселился и кидал им золото. Получалось так‚ что бесправный еврей страдал от пана в спокойные времена и страдал за пана – во времена мятежей. В дневнике некоего Петра Апостола записано в 1725 году: "В польском праве... исключаются из судебной должности: отлученные от церкви‚ схизматики‚ евреи‚ бесчестные люди и незаконнорожденные‚ так как неприлично облекать каким-либо достоинством человека‚ чем-либо запятнанного".

2

Духовенство тех времен искало виновников бедствий‚ которые потрясли Польшу в середине семнадцатого века. В первую очередь обвинили иноверцев‚ на которых свалили вину за смуты‚ неурядицы‚ эпидемии и военные поражения. В 1672 году Турция захватила Подолию‚ и евреев сразу же обвинили в сношениях с неприятелем‚ хотя турки грабили их наравне с остальным населением и угоняли в плен. Многие годы после этого евреи Европы собирали деньги на выкуп пленников той войны.

Борьба в Польше велась между неравными. Духовенство било противника‚ ослабевшего после страшных лет хмельничины‚ и когда какой-либо сейм вводил ограничительные законы‚ причина приводилась одна и та же: "Дабы вероломство и своеволие жидовское не брали верх". Поляк с малых лет проникался презрением к евреям‚ которые жили обособленно‚ при своем платье‚ по подозрительным законам и обычаям. Воспитанники иезуитских школ по-прежнему нападали на еврейские кварталы и грабили их; это были уже не проказы подростков‚ но организованные нападения на беззащитных людей. Общины давали подарки начальству школ и учащимся‚ чтобы избежать погромов; известен случай‚ когда в Перемышле кагал предотвратил нападение‚ подарив каждому из преподавателей – "почтенным панам философам" – по паре желтых сапог из хорошей кожи‚ а учащимся выставил бочонок меду. Но и подарки не всегда помогали.