Николай Стариков - Наполеон. Отец Евросоюза

Березина.Таким образом, река Березина и в частности окрестности Борисова становились местом встречи всех французских армий, остатки которых должны были собраться здесь. Этот же пункт стал и местом встречи трех русских армий: Кутузов шел сюда с востока по следам Наполеона; Витгенштейн – с севера по левому берегу реки; Чичагов – с юга по правому берегу. У них было всего 100 000 человек против 36 000 годных к бою французов. Уничтожение великой армии и Наполеона было вопросом нескольких часов. Французы пропали бы, если бы не успели переправиться вовремя. Между тем императору приходилось обсуждать вопрос о том, где переправа была бы легче всего. Выбрано было место у Студенки, причем врага обманывали приготовлениями к наведению моста у Борисова. В довершение затруднений, вслед за ужасными морозами, уничтожившими армию, вдруг наступила оттепель, так что переход через реку стал возможным только с помощью мостов. Так как понтонные обозы были брошены французами, то им приходилось ставить козлы, делая поверх них настилку из досок. Генерал Эбле со своею понтонной командой работал над этим без перерыва 25 и 26 числа, включая и ночь. Они навели два моста: один для пехоты, другой для обоза. Второй обвалился; тогда Эбле и его команда принялись за его возобновление, стоя по пояс в ледяной воде. Ни один не остался в живых после такого героического самопожертвования.

Вечером 26-го Удино переправился с двумя дивизиями Леграна и Мезона, кирасирами Думерка, поляками Домбровского, всего 9000 человек и 2 орудия. 27-го утром переправились Наполеон и гвардия, Ней, Понятовский, вестфальцы и наконец Даву. Вечером того же дня завязалось сражение с тремя русскими армиями: Чичагов пытался сбросить французов в Березину с правого берега, Кутузов и Витгенштейн – с левого. Против Чичагова боролись Наполеон и войска, уже совершившие переправу; против двух других русских генералов – Виктор с поляками, голландцы, баденцы и французская дивизия Партуно. Последняя назначена была прикрывать переправу остальных войск Виктора. Это ей удалось. Но утром 28, еще находясь на левом берегу, она была окружена и совершенно уничтожена. В тот же день на правом берегу ранен был Удино, его сменил Ней, пустил в атаку своих кирасир и вывел у русских из строя 6000 человек.

Таким образом, несмотря на численное и артиллерийское превосходство целых трех русских армий, французы не дали сбросить себя в Березину. Эта горсть истощенных людей сумела спасти своего императора и его знамена, нанеся врагу урон в 14 000 человек. 29-го разрушены были мосты. В это время произошел один из самых прискорбных эпизодов отступления: гибель отсталых.

Отступление Литвой.Отступление продолжалось на Вильно. Его прикрывали Ней и Мезон, приблизительно с 2000 человек; они заставляли врага нести серьезные потери при всякой его попытке подойти ближе. В Молодечне Ней и Мезон, сохранившие много пушек, решили расстрелять свои картечные снаряды по платовских казакам, прежде чем окончательно бросить или испортить орудия. Затем, когда арьергард растаял до 400–500 человек, Ней сменен был на этом посту Виктором с 6000 баварцев Вреде, прибывших из Глубокого. Впрочем, само преследование русских сделалось менее настойчивым.

В Сморгони Наполеон покинул армию и отправился в Варшаву, а оттуда во Францию. Дарю говорил ему: «Ваш отъезд – это гибель армии». Однако решение императора покоилось на серьезных основаниях: если он даст время немцам узнать о размерах французского разгрома, тогда – конец и великой армии, и Франции, и империи; и сам он избегнет русского плена лишь для того, чтобы попасть в плен к пруссакам. Ему необходимо было вернуться в Париж, в центр своего могущества и своих ресурсов прежде, чем Европа будет осведомлена о катастрофе. Только он один мог отдать приказ о новых рекрутских наборах во Франции и Италии, потребовать новых жертв от своих народов и своих вассалов, создать войска и артиллерию, которые весной 1813 года снова победоносно явились в Германии, которая почти вся восстала. 5 декабря он созвал на совет Евгения, Мюрата, Бертье, маршалов, познакомил их со своим решением, передал главное начальство Мюрату и отбыл в санях в Варшаву, захватив с собой только Коленкура, Дюрока, Лефевра-Денуэтта. В пути его чуть было не захватил партизанский вождь Сеславин, опоздавший всего на час. Наполеон почти совсем не останавливался в Варшаве, где у него произошел любопытный разговор с де Прадтом – разговор, переданный последним в его мемуарах.

В великой армии оставалось только 12 000 годных к бою солдат; позади нее из еще недавно самых здоровых ее элементов образовалась новая толпа в 40 000 отсталых, эскортируемая 6000 баварцев Вреде. Армия с трудом плелась по Литве, к тому же уничтожаемая морозами, которые 6 декабря достигли 36° по Цельсию и заставляли людей плакать кровавыми слезами. Но свежие войска готовились принять армию: в Вильне стоял Луазон с 9000 французов, Франчески и Кутар с 7000–8000 поляков, итальянцев и немцев; в гарнизонах Литвы было еще 6000 человек; сюда надо прибавить 25 000 австрийцев Шварценберга и 15 000 саксонцев Ренье, которые только что разбили Сакена у Слонима; 10 000 пруссаков и 6000 поляков под начальством Макдональда; в Кенигсберге 15 000 французов Эделе; 18 000 французов, которые под командованием Гренье спешили из Италии. Это составляло еще около 85 000 солдат – количество, достаточное для того, чтобы остановить три русские армии, которые ведь тоже жестоко пострадали и в общем сократились (считая и Сакена) до 100 000 человек; из 10 000 рекрут в полк попадало едва 1500.

Из Вильна Луазон отправил войска навстречу уцелевшим от Березины. Эти войска не были так закалены или, вернее, не подверглись такому отбору путем испытаний, как вернувшиеся из Москвы: и вот за двое суток погибло 8-10 тысяч человек, больше всего из неаполитанской кавалерии, и лошади пали все, пораженные морозом. Остатки великой армии прибыли в Вильно 8 и 9 декабря. Эти несчастные сейчас же бросились грабить магазины, разбивать кабаки. Многие умерли от изобилия и излишеств. Вильно не было укреплено, там не было никакого начальства; главнокомандующий Мюрат был совершенно деморализован и ничего не делал. Вдруг вечером 9-го сигналом возвещено было появление платовских казаков. Несмотря на усилия Нея и Луазона и быстрое отражение казаков, в дезорганизованных французских войсках обнаружилась паника. Пришлось продолжать отступление при морозе в 36°, к великому отчаянию Ларрея, вынужденного бросить своих раненых. После этого ожесточенная виленская чернь проявила ужасное зверство. Раненых и больных французов предательски убивали, а их трупы бросали на тех, кого сгубил мороз, алкоголь и излишества. Когда русские вступили в город, там валялось до 40 000 трупов.