Касильда Жета - Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней

В 2007 г. всемирно известный гарвардский профессор и автор очень популярных книг Стивен Пинкер устроил презентацию, основанную на схожей логике, на конференции TED (Технология – Развлечения – Дизайн) в Лонг-Бич, в Калифорнии 244. Презентация содержала в себе как дайджест неогоббсианского взгляда на истоки войн, так и яркий пример сомнительной риторики, зачастую используемой для пропаганды взгляда на доисторическую эпоху, от которого стынет кровь в жилах. Двадцатиминутная речь есть в открытом доступе на сайте TED 245. Посмотрите хотя бы первые пять минут (посвящённых доисторической эпохе) перед тем как продолжить чтение (презентация имеет русскоязычные субтитры. – Прим. пер.). Мы подождём.

Хотя племенам собирателей посвящено не более 10 % презентации (как вы помните, 95 % времени своего существования наш вид занимался именно собирательством), он и здесь ухитряется наломать дров.

Через три с половиной минуты после начала Пинкер представляет диаграмму, основанную на труде Лоуренса Кили «Война до цивилизации: миф о миролюбивом дикаре». На диаграмме – «процент мужских смертей в результате военных действий в различных фуражных сообществах и племенах охотников-собирателей». Он объясняет, что мужчины в племенах собирателей гораздо чаще умирают на войне, чем живущие в современном мире.

А ну-ка, давайте посмотрим на эту диаграмму повнимательнее. Семь культур «охотников-собирателей» призваны продемонстрировать нам уровень военных смертей в доисторических сообществах. Эти семь культур – дживаро, два племени яномама, маэ энга, дугум-дани, мурнгин, хули и гебуси. Дживаро и оба яномама из Амазонии, мурнгин с северного побережья Австралии, а четыре остальных из конфликтных густо заселённых нагорий Папуа – Новой Гвинеи.

ДИАГРАММА ПИНКЕРА СМЕРТНОСТИ СРЕДИ МУЖЧИН В РЕЗУЛЬТАТЕ ВОЙН

Можно ли считать эти народы представителями наших предков-собирателей? Даже близко нельзя ! 246

Только один из перечисленных семи народов (мурнгин) хоть немного напоминает сообщества собирателей с немедленным потреблением (в том же смысле, в каком Россия – это Азия, если не принимать во внимание большую часть её населения и историю). Мурнгин уже много десятилетий до момента сбора статистики в 1975 г. жили среди миссионеров, ружей и алюминиевых моторных лодок. Не совсем первобытные условия, мягко говоря.

Из остальных перечисленных Пинкером сообществ ни одно не является собирательским с немедленным потреблением, как наши предки. Они культивируют ямс, бананы, сахарный тростник в огородах своих деревень и разводят свиней, лам или кур 247. Но, даже кроме того факта, что эти племена и отдалённо не напоминают наших кочевых предков-собирателей, есть и более глубокие проблемы с данными Пинкера. Воинственность яномама, например, пока остаётся темой ожесточённых споров среди антропологов, и чуть позже мы это рассмотрим.

Мурнгин – нехарактерный пример; среди типично неконфликтных австралийских аборигенов они действительно являют собой кровожадное исключение 248. Гебуси – так же ошибочный выбор Пинкера. Брюс Кнауфт, антрополог, которого Пинкер цитирует в комментариях к диаграмме, говорит, что у гебуси возросшая смертность не имеет никакого отношения к войне. Напротив, Кнауфт заявляет, что войны среди них «редкость»: «Споры за территорию или ресурсы чрезвычайно редки и обычно легко разрешаются» 249.

Несмотря на это, Пинкер стоит перед публикой и, не стесняясь, на голубом глазу заявляет, что диаграмма представляет собой корректную оценку смертности доисторических собирателей в войнах. Трудно поверить – в буквальном смысле этого выражения 250.

Пинкер не одинок в демонстрации такой ловкости рук для распространения мрачного гоббсианского мировоззрения на доисторические времена. Подобная выборочная демонстрация сомнительных данных, к сожалению, свойственна большей части литературы по кровожадности человеческого рода.

В книге «Демонические самцы» Ричард Рэнгем и Дейл Петерсон признают, что война есть вещь редкая в природе, «непривычное исключение в обычной жизни животных». Но поскольку примеры межгруппового насилия документально засвидетельствованы как у людей, так и у шимпанзе, то, утверждают они, склонность к войне, очевидно, является древним человеческим качеством, доставшимся нам от наших последних общих предков. Мы не более чем «ошарашенные, уцелевшие в непрерывном месиве убийственной агрессии длиной в 5 миллионов лет», предупреждают они. Ой.

Но где же бедные бонобо? В книге объёмом более 250 страниц слово «бонобо» встречается лишь на одиннадцати из них, и то, только чтобы исключить вид из рассмотрения, поскольку он якобы меньше представляет нашего древнего предка, чем обычный шимпанзе. Правда, многие антропологи утверждают обратное 251. Но, по крайней мере, здесь бонобо хотя бы упомянут.

В 2007 г. Дэвид Ливингстон Смит, автор книги «Самое опасное животное: человеческая натура и происхождение войны», опубликовал эссе, где изложил эволюционные доводы в пользу того, что война родом из нашего обезьяньего прошлого. В ужасающих описаниях того, как шимпанзе дерутся до кровавого месива и едят друг друга заживо, Смит постоянно ссылается на них как на «наших ближайших родственников среди обезьян». Однако из этого эссе вы не узнаете, что у нас есть ещё один такой же близкий сородич. Бонобо совершенно забыли – странно, но вполне типично 252.

Наряду с картинами зверства и насилия у шимпанзе, почему миролюбивые бонобо, не менее релевантные в данном контексте, не заслуживают даже упоминания? Почему отчаянные вопли про ян и ни единого шёпота про инь? Это, конечно, интригует – тёмное царство и ни луча света, но в кромешной темноте можно ведь и заблудиться. Литература по древним истокам воинственности, к сожалению, повсеместно использует такие приёмы в духе «ой, а про бонобо мы забыли».

Но это подозрительное забвение обнаруживается не только в дискуссиях про войны. Везде, где авторы заявляют о наследственной жестокости мужчин, примеры с бонобо отсутствуют. Поищите хоть слово о них в главе о происхождении изнасилований, в «Тёмной стороне человека»: «Изнасилование не есть изобретение человека. Скорее всего, люди унаследовали такое поведение у наших предков-обезьян. Изнасилование – обычная репродуктивная стратегия самца, применявшаяся,

скорее всего, на протяжении миллионов лет. Самцы людей, шимпанзе и орангутангов постоянно насилуют самок. Дикие гориллы насильно заставляют самок совокупляться с ними. Так же насилуют самок и гориллы в неволе» 253(выделено в оригинале).