Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 1

Успех деятельности Толстого отметил прибывший в Париж в декабре 1838 года чиновник по особым поручениям III отделения А.А. Сагтынский, ведавший заграничным политическим сыском. Вдвоем они составили список французских ученых и писателей для поощрения за «деятельность, созвучную интересам России». Эти лица были награждены деньгами и ценными подарками. Сам Толстой получил вознаграждение в 1500 рублей. После отъезда Сагтынского он помимо мероприятий содействия и сбора политической информации о внутренней и внешней политике Франции, прежде всего в отношении Англии, начал активно разрабатывать обосновавшихся в Париже политических эмигрантов из России, Польши, а также из Германии и Италии, поскольку те имели постоянные контакты с русскими единомышленниками.

Через свои связи Толстому удалось предотвратить издание во Франции ряда сочинений, в которых российская действительность подвергалась критике людьми, хорошо знавшими ее изнутри. Так, в 1839 году, когда в «Журналь де деба» начали выходить очерки о России одного из потомков рода Демидовых, оказавшегося во Франции, Толстой провел с автором беседу, после которой публикация прекратилась. В 1842 году польский граф Владислав 3амойский намеревался издать в Париже написанную им сатирическую биографию Николая I. Толстой через посла Киселева добился приема у министра иностранных дел Гизо, и тот своей властью наложил запрет на это издание. В 1843 году книгу о русском дворянстве, сурово осуждающую крепостнические порядки, анонимно опубликовал в Париже чиновник посольства П.В. Долгоруков. Через информаторов в типографии Толстой установил автора, который был тут же отозван в Россию, арестован и сослан в Вятку.

Проводя все эти действия, сам Яков Толстой ухитрялся оставаться в тени. Более того, в глазах большинства русских, обитавших в Париже, он слыл хлебосольным и гостеприимным местным старожилом, ведущим праздную жизнь барина на деньги, присылаемые из родового имения. Так, один из его парижских знакомцев некий В.А. Муханов отмечал в своем дневнике в 1842 году: «Яков Толстой с радостью принимает вновь прибывших в Париж русских путешественников, вводит их во все дома, оказывает им всяческие услуги. Его можно встретить и на посольских обедах, и в литературном салоне министра народного просвещения Франции Сальвенди, и в кафе на бульварах. При встречах в дружеских кружках он предпочитает скорее расспрашивать, чем рассказывать сам».

Другой очевидец, немецкий журналист Карл Грюн, вспоминал позднее: «Бакунин и другие русские, из которых я помню какого-то графа Толстого, в сущности, ничем не занимались, кроме чтения газет. Они вставали в 12, обедали не раньше 6 часов пополудни, проводили в кафе время до 3–5 часов утра». Немец не знал, что Толстой, завоевавший доверие Бакунина тем, что знал еще его отца по Союзу Благоденствия и получивший самые лестные рекомендации от Николая Тургенева — патриарха российских эмигрантов в Париже, внимательно следил за его связями с польскими и немецкими революционерами, включая молодого Карла Маркса [53] См. Карл Маркс и русские люди 1840-х годов. — М., 1919. . На него Толстой вышел по информации сотрудника III отделения Швейцера, работавшего в Берлине в контакте с прусской полицией, в том числе против эмигрантской газеты «Форвертс», где сотрудничал Маркс.

Знакомство Толстого с Марксом началось в конце 1845 года. Тогда, перед очередной поездкой в Петербург, Толстой послал Марксу письмо в Германию, приложив рекомендации П.В. Анненкова, с которым познакомился еще в ноябре 1841 года, когда тот занял должность чиновника Министерства финансов при посольстве России в Париже. В письме Толстой изъявил желание помочь Марксу материально из своих скудных средств, получаемых из России, передав их в поддержку революции. Маркс, получивший после этого положительный отзыв о Толстом от Бакунина, склонялся было принять этот дар, но в это время репутации Толстого повредил скандал, развязанный еще одним политическим эмигрантом из России — неким Головиным.

Тот в 1845 году сумел издать во Франции книгу «Россия Николая I», на которую Толстой ответил критической статьей в еженедельнике «Котидьенн», вышедшей под обычным его псевдонимом «Яковлев». Обиженный Головин откликнулся статьей, где прямо указывал на сотрудничество Толстого с III отделением.

К обвинениям присоединилась и немецкая оппозиционная газета «Аугсбургер альгемайне цайтунг», поместившая в номере от 16 июля 1846 г. следующее упоминание о Толстом; «…Вне русского официального посольства, или скорее над ним, стоит некий Толстой. Он не занимает определенной должности, но известен как доверенное лицо двора. Он живет на широкую ногу, встречается со всеми, принимает всех, занимается всем, все знает и очень много устраивает. Кажется, что именно он является действительным русским посланником в Париже. Его заступничество производит чудеса — все поляки, которые просили помилования, обращались к нему. В посольстве все склоняются перед ним, а в Петербурге он пользуется большим влиянием. Переехав с улицы Труафрер в дом, принадлежащий академику Жуй на улицу Монтань, он содержит еще представительскую квартиру на улице Матюрэн, где принимает дипломатов».

В разгар скандала Толстой переехал в Лондон. В Париж он вернулся в 1847 году, когда шум вокруг его имени утих, а Бакунин и Анненков выступили в его поддержку. Анненков даже написал Марксу в октябре 1846 года, что Толстого, которого они оба знали, возможно, перепутали с одним из его многочисленных однофамильцев, и охарактеризовал его «честным, простым и прямым человеком», в чем Маркс усомнился.

В феврале 1848 года, когда во Франции началась революция, о приближении которой Толстой писал с 1844 года, ему пришлось срочно покинуть Париж и перебраться в Брюссель. При обыске в архивах МВД и префектуре Парижа новое революционное правительство обнаружило документы, косвенно свидетельствующие о контактах французской полиции с III отделением, которые шли через Толстого. Одновременно бывший посланник России в Турине и Штутгарте Обресков, воодушевленный развернувшейся в Европе революцией, опубликовал во французской прессе «анекдот» о Якове Толстом, разгласив доверенные ему по службе сведения о подлинной роли Толстого при посольстве.

Однако, когда схлынула первая волна революционной активности, оказалось, что в министерства и парламент Франции пришли многие прежние друзья и помощники Толстого, прежде всего из просветительских и газетных кругов. Поэтому в марте 1848 года Толстой вернулся в Париж и снова развил активную деятельность. Он почти ежедневно направлял в Россию информацию — краткие шифрованные послания с посольской почтой через посла Киселева и пространные отчеты через Брюссель, где он успел наладить, запасной канал связи, поскольку его собственная корреспонденция из Парижа перлюстрировалась.