Андрей Марчуков - Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы

Коммунисты становятся «ведомственными людьми» – обронил в своем выступлении на XII съезде Х. Раковский. В этой фразе – точная характеристика процесса укрепления фактора государственности и его влияния на формирование психологии и поведения союзной (а если смотреть шире, то конечно же и республиканской) бюрократии. В ней и признание того, что наметилась тенденция ставить «объективные» интересы Союза и республик (как государственных единиц) выше «субъективных» (в данном случае доктринально-идеологических) [996]. Отметим, что в дальнейшем подспудное или явное противостояние факторов государственности (союзной-«российской» с одной стороны и республиканской-«украинской» – с другой) стало неизменным, если не решающим, моментом в развитии украинско-российских отношений. Дело заключалось еще и в том, какой идеологией прикрывалось это противостояние, тормозилось ли оно ею или, наоборот поддерживалось, и какая государственность оказывалась сильнее и притягательнее…

Раковский полагал, что перспективы революции требуют проведения «правильной» национальной политики, то есть «перекачивания» суверенитета из центра в республики. «Союзное строительство пошло по неправильному пути», считал он, поэтому для устранения бюрократизации «нужно отнять от союзных комиссариатов девять десятых их прав и передать их национальным республикам» [997]. Он предлагал оставить в ведении Союза «общие планы и директивы», а оперативное управление передать наркоматам республик, сделав их подотчетными республиканским ЦК и СНК [998]. Самостоятельности республик должно было способствовать сохранение за ними наркоматов иностранных дел и внешней торговли, для чего те надлежало перевести из слитных в объединенные (директивные) [999].

Споры велись также по вопросу о структуре Президиума ЦИК СССР, являвшегося носителем высшей власти в стране в перерывах между съездами. Единомышленники Х. Раковского (активно этого добивался, скажем, Н. Скрыпник) настаивали на разделении ЦИК на две палаты со своими президиумами, хотя и составляющими единый ЦИК, но действующими самостоятельно [1000]. Интересы республик должен был отстаивать Совет национальностей. Но эти предложения, особенно в условиях набиравшей силу борьбы триумвирата с Троцким, были обречены на провал. На XII съезде и IV совещании позиция Раковского была подвергнута уничижительной критике. Сталин прямо заявил: «Мы создаем не конфедерацию, а федерацию республик, одно союзное государство», тогда как, скажем, отсутствие единого президиума – «носителя верховной власти в промежутках между сессиями» – фактически сводило союзную власть «к фикции» [1001].

В сфере внимания сторонников широких республиканских полномочий находились не только политические институты, но и экономика. На том же совещании, секретный статус которого позволял открыто говорить о том, что широким массам знать было не нужно, председатель Госплана УССР Г. Гринько выступил против сложившейся явочным порядком формулы: «распространяется на весь Союз». Речь шла о вмешательстве ЦИК СССР в компетенцию ВУЦИК и прочих «выступлениях и прегрешениях центральной власти» [1002]. Игнорирование Украины как цельного хозяйственного организма, необходимость которого для «товарищей украинцев» была очевидна и самоценна, требовала, как полагал Г. Гринько, юридического закрепления ее «хозяйственных и конституционных прав». Украинская республика должна была «полностью и реально» обладать правами «хозяйственной инициативы» [1003]. Не один Гринько выступал с позиций независимости украинского хозяйственного организма. Тот же Х. Раковский настаивал на необходимости дать «республикам гораздо больше прав в финансовом хозяйстве и большую инициативу в распределении… кредитов», например сельскохозяйственного [1004].

Реакция на любой шаг центра носила порой болезненный характер. Во всем виделось покушение на республиканский суверенитет. Нередко доходило до крайности, и слова Ленина о создании действительного равенства республик (и языков, культур) путем сознательного помещения бывшей «угнетающей» нации в заведомо неравное положение понимались буквально, а любые попытки если и не пересмотреть подход в целом, то во всяком случае устранить некоторые возникающие при этом перегибы расценивались как наступление великодержавного шовинизма. Даже сам председатель СНК СССР А. И. Рыков на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) (июль-август 1927 г.) был вынужден заявить, что из всех союзных республик самой отсталой по оплате культработников является РСФСР. Наиболее передовыми в этом отношении были УССР и Закавказье. Но попытка выровнять положение, то есть поднять зарплату учителям в России, была расценена украинскими товарищами как великодержавный шовинизм. «Было правильно, – иронично замечал А. Рыков, – когда в Тамбовской губернии получали на 40–50 рублей меньше, это было в интересах национального самоопределения, а когда получают на 2–3 рубля больше, то это великорусский шовинизм» [1005].

В основе борьбы за права республик в экономической сфере, как и за их права вообще, лежало известное положение о «специфике» и «особенностях» украинских условий. Чем бы ни была продиктована борьба украинского руководства за расширение республиканских полномочий, она полностью отвечала интересам украинских националистов, так как объективно была направлена на строительство национальной государственности и, косвенно, на развитие национального коллектива. К тому же противостояние центру выглядело как традиционное для националистов противостояние России и русскости. Речи «оборонцев» республиканских прав чуть ли не слово в слово совпадали с тем, что говорили по тому же самому поводу настоящие националисты. На заложенном выступлениями партийных руководителей УССР «фундаменте» чуть позже появились теории М. Волобуева, Н. Хвылевого, повторявшие (может, чуть резче) их основные моменты.

Постепенный переход власти от советских органов к партийным позволил Сталину, используя партийную дисциплину и опираясь на противников Троцкого и Раковского в парторганизации Украины, изолировать последнего. Если перед XII съездом РКП(б) председатель СНК УССР мог выступать от имени партийной организации Украины (позиция Раковского обсуждалась на VII Всеукраинской конференции), то после съезда Сталин уже имел прочную опору в лице большинства Политбюро ЦК КП(б)У. Х. Раковского без его ведома назначили полпредом в Великобританию и убрали из страны.

С устранением Х. Раковского от украинских дел местнические настроения и борьба за расширение республиканских полномочий не прекратились и даже приобрели более выраженную национальную подкладку. Роль выразителя этих тенденций постепенно переходила к фигуре наркома просвещения, имевшего широкие полномочия в области образования и культуры, а главное, отвечавшего за проведение политики украинизации – то есть за решение национального вопроса и превращение Украины в «образцовую республику» в целом. Борьба за тот или иной юридически оговоренный вариант союзного устройства завершилась поражением сторонников большей республиканской самостоятельности. Но состязание союзного и республиканского вовсе не обязательно должно было вестись за те или иные юридические позиции. Перераспределять полномочия можно было и внутри существующей системы, тем более что права республик не были такими уж маленькими.