Кирилл Маль - Гражданская война в США, 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники)

С другой стороны, для новобранцев ВМФ США, не имевших квалификации, существовал и верхний возрастной предел — он равнялся 33 годам. Для бывших моряков торгового флота тот же предел был установлен в 38 лет. На Юге моряки с коммерческих судов принимались в команды военных кораблей, если им было от 25 до 35 лет. Неопытные призывники обычно несли службу на суше в различных ведомствах флота или становились угольщиками. Но в то же время в ВМС Конфедерации принимались свободные негры, если, конечно, у них было разрешение военно-морского департамента или командира местной эскадры. С разрешения владельца на флот могли взять и раба, где он служил в качестве денщика, угольщика или лоцмана.

Черные не были исключением и во флоте северян, хотя до войны морское командование пыталось ограничить их доступ на службу. Однако уже в ходе конфликта хроническая нехватка людей заставила Гедеона Уиллеса предложить командиру Южно-атлантической эскадры открыть вербовочное бюро для приема свободных и беглых негров. В результате [452] в ВМФ США было довольно значительное количество чернокожих моряков, разумеется, в младших чинах.

При наборе во флот определенное значение имело жалование, которое выплачивалось раз в месяц. Впрочем, его размеры были невелики и колебались: на Севере — от 12 долларов для несших службу на суше или для не имевших морского опыта и до 14–18 долларов для подготовленных моряков. Мальчики, искавшие на флоте романтики, естественно, зарабатывали еще меньше. Обычно их определяли в 3-й, 2-й или 1-й классы в восходящем порядке в зависимости от знаний и физических способностей. Юнги 3-го класса получали по 7 долларов в месяц, 2-го — 8, а 1-го — 9 долларов.

Как на Севере, так и на Юге обычным делом была отправка новобранцев на приемный корабль. Как правило, роль таких плавучих казарм для рекрутов играли старые фрегаты и другие военные парусники или торговые суда, имевшиеся во всех крупных адмиралтействах и портах. Явившись на борт такого корабля, рекрут рапортовал о прибытии вахтенному офицеру, который заносил его данные в судовые книги. Затем новоиспеченному матросу выдавали положенное имущество, чаще всего только форменную одежду, хотя на Севере разрешалось и ношение гражданского платья. В носовой части новобранцу определяли место для матросской койки и для его багажной сумки.

На борту приемного корабля происходило элементарное обучение азам матросской службы. Там новобранцы узнавали, как им обращаться к офицерам, старшинам и унтер-офицерам. Много времени проводилось за различными упражнениями, такими, так обращение с парусами, снастями и шлюпками, а также владение абордажной саблей и приемы отражения абордажа. Однако это обучение не могло продолжаться долго: потребность и Севера, и Юга в личном составе для флота вынуждала сокращать время пребывания новобранцев на приемном корабле до нескольких недель и даже дней. Навыки, которые не удавалось привить рекруту в ходе этого краткого обучения, ему приходилось усваивать позже, уже на боевой службе.

Попадая на настоящий военный корабль, молодой матрос назначался сразу на различные посты, каждый из которых [453] он должен был занимать в случае необходимости. Ему определялось место в расчете орудия, на палубе, на мачте, в шлюпке, за обеденным столом, а также спальное место. Затем каждому матросу присваивался номер, который он должен был знать назубок. Таким образом, на новобранца сразу сваливалась целая груда необходимой ему информации, способной сбить с толку и ошеломить кого-угодно.

Вот пример различных обязанностей, которые приходилось выполнять рядовому члену команды и о которых он должен был помнить всегда: матрос принадлежал к 3-му дивизиону бортовой батареи и входил в расчет орудия № 8, где он был первым заряжающим; во время взятия на абордаж неприятельского судна он был вторым абордажником в своем дивизионе; если возникала необходимость поставить или убрать паруса, его место было на правом ноке брам-реи бизань-мачты; если на парусах брали рифы, этот матрос занимал место на левом ноке брам-реи бизань-мачты; при смене галса он находился на подветренной стороне у главного браса; при подъеме якоря этот моряк занимал позиции за кабестаном, а при спуске на воду шлюпок садился за носовое весло капитанской гички. Разумеется, запомнить все это сразу было не под силу даже прирожденному моряку, и до тех пор, пока приобретенные навыки не становились для новобранца второй натурой, он мог освежить память, заглянув в особый список, где была обозначена позиция каждого члена команды.

На канонерках и мониторах, не имевших парусного вооружения, не было и постов, связанных с рангоутом и такелажем. Кроме того, эти корабли были значительно меньше паровых фрегатов или некоторых торговых судов, переделанных в боевые корабли. Однако там тоже существовали свои сложности, делавшие службу на броненосцах совсем незавидным занятием. На любых угольных пароходах команда была обязана содержать судно в идеальной чистоте, что, учитывая специфику двигателя, было непростой задачей. Угольная пыль забивалась буквально во все щели, и для ее удаления назначались даже специальные вахты. Но стоило измученным морякам закончить уборку, как начиналась новая погрузка угля, и все приходилось повторять снова и снова. [454]

Моряк, попадавший на военный корабль с торгового судна, сразу отмечал, что жизнь здесь совсем другая. Например, на купце при подъеме якоря матросы, вращавшие кабестан, обычно затягивали песню, но на военном корабле это было запрещено: распевая во все горло, моряки могли не услышать команду офицера. По тем же причинам возбранялись громкие разговоры во время вахты, а обычным звуковым сопровождением любых, даже самых рутинных операций, были выкрикиваемые офицером приказы, свист боцманских дудок или грохот барабанов (в зависимости от ситуации).

Вступление в состав команды было памятным событием для любого, особенно для молодого рекрута. Здесь он оказывался в компании самых разнообразных личностей, большинство из которых, конечно, нельзя было записать в церковный хор мальчиков. На палубах военных кораблей встречались старые волки, насквозь просоленные и обветренные до неузнаваемости. Попадались здесь и иностранцы, недавно прибывшие из Европы, а на флоте северян — негры, бежавшие с плантаций Юга. Среди моряков не были редкостью американские индейцы и даже туземцы тихоокеанских островов, хорошо знакомые с морем. Одним словом, новобранец, редко покидавший ранее пределы своего родного городка, сразу оказывался в новом мире, бывшем своего рода миниатюрной моделью земного шара. Лишь на кораблях конфедератов, которые несли службу в гаванях и бухтах, состав команд был менее пестрым: как правило, они набирались из одного места.