Понсон Террайль - Похождения червонного валета (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - IV)

-Кто вы такой? - удивленно спросил его молодой человек.

-Меня зовут граф Эрих де Кревкер,- ответил тот. Увидев, что за графом следуют еще двое, молодой человек окончательно изумился и вскрикнул:

-Да что вам нужно здесь, господа?

-Нам назначено здесь свидание в полночь.

-В полночь?

-Как и вам, должно быть?

-Да, вы правы!

-Я уже имел честь сообщить вам.- сказал тогда граф,- что меня зовут Эрих де Кревкер.- Молодой человек поклонился.- Вот этого господина зовут Лев д'Арнембург! - Молодой человек снова поклонился.- А вот этот господин - барон Конрад ван Саарбрюк!

Молодой человек отдал третий поклон и сказал:

-Господа, я бургундский дворянин, и меня зовут Гастон де Люкс.

-Батюшки! - сказал граф.- Ведь вы были пажом герцога Генриха Гиза?

-Еще пять лет тому назад я был им!

-И вас пригласили сюда на свидание к двенадцати часам таинственной запиской?

-Да, все это верно.

-В таком случае,- заявил Эрих,- тут дело не обошлось без любви!

-Да вам-то какое дело до этого! - нетерпеливо ответил Гастон вздрогнув.

Переговариваясь, прибывшие спешивались, по очереди привязывали лошадей к дереву, которое неизвестными путями пробилось сквозь развалины, и подсаживались затем к огню.

-Так вас интересует, какое нам дело до этого? насмешливо сказал Кревкер.- Да видите ли, весьма возможно, что мы все отлично знаем ваш секрет!

-У меня имеется всего-навсего один секрет, он он затаен так глубоко в моем сердце, что лишь один Бог может знать его!

-Только Бог? Ну а она?

-Кто "она"? - крикнул Гастон, подскакивая на обрубке дерева, служившем ему сиденьем.

-Она, то есть та женщина, которую вы любите так же, как любим ее и все мы!

-Этого не может быть! - с отчаянием в голосе крикнул Гастон.

-В жизни часто случается невозможное,- ответил граф,- а в доказательство я, если хотите, могу назвать вам ее имя!

-Это совершенно излишне! - сказал сзади них звучный, красивый женский голос, заставивший их вздрогнуть и сорваться с места.

У порога остановилась женщина, сбросившая с головы капюшон и подставившая свое розовое, обрамленное золотистыми кудрями лицо красноватым отблескам горевшего костра. Она была сложена очень красиво и хрупко, но под этой хрупкостью чувствовалась стальная мощь души, заставляющая повиноваться самую грубую физическую силу. И действительно, молодые люди, которые испытали уже не одну опасность и много раз бестрепетно смотрели в лицо смерти, опустили теперь головы под ласковым, но твердым взором женщины.

-Граф де Кревкер,- заговорила женщина,- вам совершенно не к чему произносить без нужды мое имя, потому что я сама могу сказать вам его. Да, именно я - та, которую вы все любите, и меня зовут Анна Лотарингская, герцогиня Монпансье! - Она окинула сверкающим взглядом склоненные головы молодых людей и продолжала: - Да, вот вы и все здесь, мои герои! Вот вы и здесь, четыре красавца, которым я невольно внушила страстную, пылкую любовь! Так здравствуйте, привет вам всем! Здравствуйте вы, граф Эрих де Кревкер, который однажды бросился с опасностью для жизни в волны Рейна, чтобы переплыть на противоположный берег и принести мне любимый цветок! Здравствуйте вы, сир Лев д'Арнембург, который однажды положил на месте немецкого рыцаря, осмелившегося затронуть честь моего дома! Здравствуй ты, Гастон де Люкс, прежний паж моего возлюбленного брата и товарищ моих детских игр! И вам привет, барон Конрад, которому я обязана своей жизнью! Привет вам всем, дорогие господа мои! О, я знаю, что все вы страстно любите меня, и, если бы мне пришлось выбирать между вами, я очутилась бы в страшном затруднении. Все вы одинаково красивы, храбры, благородны и честны! Я не принадлежу к числу тех принцесс, которые кичатся своими предками. Я знаю, что рыцари, подобные вам, стоят дороже, чем принцы крови, и, если бы я могла объединить вас всех вчетвером в одном человеке, я без колебаний вложила бы свою руку в его!

Крик энтузиазма покрыл слова герцогини. Поблагодарив кивком головы за выраженные ей чувства, она продолжала:

-Но вас четверо, и я не могу любить вас всех страстной любовью. Зато я хочу любить вас любовью нежной сестры, чтобы превратить вас из злобных соперников в любящих братьев. Я хочу объединить вас одним знаменем, одной целью, одним служением великому делу!

Все четверо с недоумением переглянулись.

-Господа,- продолжала герцогиня,- у Франции вместо настоящего короля на престоле сидит какая-то жалкая тень, лишь унижающая Францию и королевское величие. Я хочу дать Франции настоящего короля, и этим королем будет мой брат - Генрих Гиз, а люди, которым я хочу поручить, доверить это гигантское дело, это вы, господа! - При этих словах все четверо горделиво приосанились. Герцогиня закончила: - В тот день, когда мой брат Генрих Гиз будет венчан на царство короной французских королей, вы кинете между собой жребий, и победитель станет мужем Анны Лотарингской, герцогини де Монпансье.

Все четверо подняли руки и дрожащим голосом принесли, обращаясь к распятию, которое держала в руках Анна, нижеследующую клятву:

-Мы клянемся пожертвовать всей своей жизнью и пролить в случае надобности всю свою кровь до последней капли за Генриха Лотарингского, герцога Гиза, который должен стать королем Франции!

-Так за дело же, господа! - воскликнула герцогиня, голубые глаза которой метали молнии.

V

-Да что же это такое?- сердито пробормотал Маликан, сидя теплым августовским утром на пороге своего кабачка.- Что же это за порядки, позвольте вас спросить? Когда швейцарцы находятся на страже в Лувре, герцог Крильон приказывает запирать вес ворота и калитки, а раз все луврские ворота и калитки заперты, как же будут швейцарцы ходить к Маликану за стаканчиком-другим вина? А если они это не будут делать, то, позвольте вас спросить, чем же будет жить старик Маликан? Правда, я сделал из Миетты важную даму, но... но сам я все же завишу от своего ремесла! И как на грех даже и со стороны-то нет ни одного клиента!

Сжалилась ли судьба на сетования старого беарнца, или, наоборот, она хотела показать ему, насколько преждевременны подобные сетования, только в этот момент по деревянному настилу прозвучали лошадиные копыта, и кабатчик увидел всадника, направлявшегося к его заведению. Этим всадником был юный Рауль, красавец паж Рауль, сумевший, как говорили в Лувре, серьезно затронуть непобедимое доселе сердечко красавицы, насмешницы и интриганки Нанси.

Рауль возвращался из Гаскони. Женившись на Миетте, наш старый приятель Амори де Ноэ почему-то почувствовал непреодолимую потребность совершить вместе с молодой женой путешествие по Наварре и, отправившись туда, взял с собой и пажа Рауля. Зачем? Это оставалось в секрете между ним, Генрихом Наваррским и Нанси. Даже сам Маликан не был посвящен в это: он знал лишь, что Рауль сопровождал чету новобрачных в ее путешествии.