Даниил Мордовцев - Русские исторические женщины

Хотя Матрена была старшей сестрой Анны Монс, однако, она много пережила свою знаменитую младшую сестру, и судьба ее имела, кажется, роковое влияние на Россию в том отношении, что тот, кто любил ее младшую сестру и отчасти ради ее ввел свой народ в общий строй европейской цивилизации, – раньше был утрачен Россией, чем этого следовало бы ожидать.

По многим причинам Матрена Балк заслужила историческое, хотя не вполне завидное бессмертие: она вместе со своей сестрой способствовала тому, что Петр охотно менял традиционные удовольствия двора на новые для него удовольствия немецкого общества «Кукуй-городка», потому что молодой царь охотно посещал дом Монсов, где встречал двух красивых и развязных девушек-сестер: она вместе с сестрой способствовала, конечно рефлективно, тому, что симпатии молодого царя, через них, стали тяготеть более к западу, чем к востоку; она же, вместе с братом своим Виллимом, о котором мы тоже упоминали выше, несчастным образом способствовала тому, что Петр, умирая раньше чем бы следовало, самой смертью своей как бы завещал своему народу нравственное служение той национальности, из которой вышли сестры-девушки, надолго приковавшие симпатии царя-преобразователя и к себе, и в создавшей их национальности.

Матрена Монс недолго, однако, оставалась в родительском доме, в котором так часто видела молодого русского царя. Когда Петр стал оказывать видимое внимание к их семейству, Матрена была просватана за одного из отличенных царем слуг своих, за Федора Николаевича Балка, который в 1699 году был уже полковым командиром, и потом все более и более поднимался по служебной лестнице.

Таким образом, сестры должны были разлучиться хотя не надолго, и Матрена Монс стала называться Матреной Ивановной Балк, или «Балкшей».

Хотя о последующем за этим периоде жизни Матрены Балк и сохранилось не мало известий, но события жизни ее были не столь рельефны до рокового 1724 года, чтобы могли оставить заметный след в истории.

Превратная судьба ее младшей сестры – любовь царя, потом грозная его «сиверка» вследствие тайной дружбы девушки с саксонским посланником Кенигсеком, затем освобождение опальной девушки из-под трехлетнего домашнего ареста – все это непосредственно отражалось и на судьбе Матрены Балк.

Когда Петр обнаружил, что любимая им девушка тайно переписывается с Кенигсеком, он велел арестовать ее, но не одну: с ней арестована была и сестра Матрена, способствовавшая, как полагают, тайным сношениям Анны с Кенигсеком.

Мы видели, что три года лежала царская опала на провинившихся сестрах: три года они изнывали взаперти, прибегали к колдовству, ко всем таинственным силам, чтобы воротить в себе милость обиженного царя, и только в 1706 году были освобождены из-под ареста.

Муж Матрены Балк, состоял в это время в должности коменданта вновь завоеванного Дерпта, и Матрена Ивановна, по освобождении из-под ареста, отправилась на житье к мужу. Там она пробыла до 1710 года, а оттуда царь, пожаловав Балка бригадиром, назначил его комендантом крепости Эльбинга, где они и находились до 1714 года.

От этого времени сохранились письма Матрены к брату Виллиму о сестре Анне, когда, покинутая Петром и потерявшая мужа, баронесса Кейзерлинг уже томилась в чахотке и хлопотала о том, чтобы не расхищено было имение ее покойного мужа.

«Прошу тебя, – пишет Матрена в одном из этих писем брату, – делай все в пользу Анны, не упускай время. Один Бог знает, как больно слышать упреки матушки, что мы не соблюдаем интересов нашей сестры».

Так горячо все они любили свой Анну, которая действительно, должно быть, стоила такого горячего чувства со стороны всех, кто ее знал, не исключая и вечно-занятого царя-работника.

«Если не лучше будут действовать в деле любезной нашей сестры, – пишет Матрена в другом письме к брату, – то маршал Кейзерлинг достигнет своей цели и присвоит себе вещи покойного мужа Анны. Видно, ты не очень-то заботишься о данном тебе поручении, за что и будешь отвечать перед нашей сестрой».

Везде эта сестра, эта общая любимица Анна – на первом плане.

Около этого времени или несколько раньше (осенью 1711 года) счастливая, а скоро роковая судьба свела Матрену Балк с будущей императрицей Екатериной Алексеевной, которая вытесняла уже из сердца царя сестру Матрены, «любезную Аннушку».

Когда Матрена находилась с мужем в Эльбинге, туда приехала Екатерина Алексеевна, и государь писал, между прочим, мужу Матрены: «отпустил я жену свою в Эльбинг, к вам – и что ей понадобится денег на покупку какой мелочи, дайте из собранных у вас денег».

Расторопная и сметливая Балк скоро умела снискать расположение Екатерины до такой степени, что даже государь, может быть, в угоду своей супруге, забыл свою опалу на нее и на ее недавно овдовевшую сестру и показывал ей все знаки царского внимания. «Отпиши ко мне, – писал, между прочим, Петр Екатерине Алексеевне в августе 1712 года, – к которому времени родит Матрена, чтобы мне поспеть».

Через два месяца, Петр, приказывая очистить Эльбинг от войск, велит озаботиться, чтобы Матрена была бережно вывезена из крепости вперед с обозами. Видно, что Петр не забывал того времени, когда знал Матрену еще девушкой в «Кукуй-городке», и был счастлив там своей первой привязанностью.

Все эти знаки царского внимания дали Матрене Ивановне надежду на лучшие времена, и она стала рваться из Эльбинга в Россию, ко двору, поближе к тому светлому центру, из которого исторгло их несчастье сестры Анны.

Около этого времени и брат ее Виллим уже далеко поднялся в гору. К нему-то она теперь шлет письмо за письмом, чтоб чрез влиятельных особ он вывел ее из далекого Эльбинга, чтобы у царя выхлопотал ей с мужем перевод, по крайней мере, в Або. «Здесь же все очень дорого, – говорит она, – а муж полтора года не получает жалованья, и мы проживаемся; к тому же мой бедный муж так болен, что я опасаюсь за его жизнь».

Мало того, практическая Матрена не забывает выдвигать вперед и своего сына Петра, который уже был взрослым молодым человеком.

«Прошу вас, – пишет она к брату, – пожалуйста, сделайте, чтобы сын мой Петр у царя доброй оказией был, понеже лучше чтобы он у вас был. Я надеюсь, что он вскоре у вас будет, понеже муж мой пошлет его с делами в Санкт Петербург».

Скоро – как нам уже известно – умерла их общая любимица, сестра Анна.

Но это семейное горе умерялось другим счастьем: брат Виллим шел в гору так быстро, что у всякого на его месте должна была закружиться голова – и действительно, голова закружилась не только у красавца Виллима, но и у его умной сестры Матрены.

В 1716 году, Виллим Монс из «генеральс-адютантов» царя произведен был в камер-юнкеры ко двору царицы. Это была особая милость и царя, и царицы: Виллим становится всесильным временщиком даже при таком всезнающем и всевидящем царе, каков был Петр.