Элизабет Тюдор - Семь посланников

- Карл, взгляни-ка на это! - воскликнул следователь Синклер,

показывая на данные, поступившие на дисплей. - Наш заключенный из сто двадцать пятой камеры, оказывается, приемный сын графа Кромарти.

- Которого? - спросил с интересом Карл Вертмаш.

- Покойного Уолтера Макензи.

- Владельца замка Леод?

- Того самого.

- Ничего себе! Значит, когда этот поехал в Леод, - проговорил

помощник следователя имея в виду Генри, - он просто-напросто посетил дом своих родителей.

- Именно!

- Но почему он ничего не сказал нам об этом?

- А кто его знает, - пожал плечами Джозеф. - Может, у него есть

свои причины скрывать это.

- Какие же это? - заинтересованно спросил Карл.

- Пока еще не знаю, - задумчиво отозвался следователь. - Возможно,

чтобы выяснить это, нам потребуется больше информации о нем. Синклер запросил полные данные о Генри Макензи и, получив их от информационного центра, немедля ознакомился с ними.

- Невероятно! - воскликнул следователь.

- Что-что? - жадно уставился на него молодой помощник.

- Ты не поверишь, Карл, против нашего заключенного из сто двадцать

пятой были выдвинуты обвинения в убийстве и продаже "диди".

- Вот тебе и сынуля! Правильно говорят в народе: милоликий приемыш со

временем обернется в извращенного гаденыша.

- Не болтай чепухи, Карл.

- Ну, и что же, привлекли его к суду или нет?

- Нет, дело закрыли, прежде чем оно дошло до судебных инстанций.

- В самом деле? Он был невиновен или использовал очередную уловку и

спасся от рук правосудия?

- Его делом занимался агент Леонардо Баскони.

- Баскони? Я слышал, он один из лучших работников МСБ, - поведал

Вертмаш.

- Значит, дело Макензи под его надзором было рассмотрено со всей

корректностью, - заключил следователь.

- Выходит, если он не был виновен в предыдущих обвинениях, возможно,

он не причастен и к этому.

- Это надо еще доказать, - опроверг слова помощника Джозеф.

Взгляни-ка, он учился на пилота, работал на одну из грузовых компаний, и спустя несколько лет его избрали в сенат.

- Вот тебе на! Наверняка не без поддержки влиятельного папаши,

с завистью заметил Карл.

- Возможно. - увлекшись чтением личного дела Генри Макензи,

бросил через плечо Синклер. Прочитав очередную информацию, он не сдержал смеха. - Не могу поверить! Против него было выдвинуто еще и обвинение в убийстве какого-то пса, - обратился он к помощнику.

- Видать, знатное было животное, - рассмеялся собеседник.

- Да уж, псина дочери самого Гильберта Белфорда.

- Ах, этого магната? - с восторгом спросил помощник, наслышанный

о семье Белфорд.

- Да, именно.

- И что же на этот раз? Смог он выйти сухим?

- Конечно! Всегда ни в чем не повинный Генри Макензи, - с юмором

отозвался следователь.

- Везучий, значит. - Карл призадумался. - Вы сказали Белфорд?

насупил тот брови.

- Да, а в чем дело, у тебя с ним обнаружилось родство?

- Может быть, и обнаружилось, но не у меня. Нашу покойницу, как мне

помнится, тоже звали Белфорд?

- Верно! - спохватившись, воскликнул Синклер. Перепроверил на своем

рабочем интеллэйде данные, полученные о потерпевшей. - Невероятно! Гвендолин Белфорд, дочь того самого магната.

- Что вы говорите? - развел руками Вертмаш. - Надо же, какое

совпадение.

- Вряд ли это простое совпадение, Карл. Что-то мне подсказывает, что на

сей раз преступление совершил именно этот баловень судьбы.

- Мотив?

- Возможно, давняя неприязнь.

- Кого? - не понял собеседник следователя.

- Или месть.

- За что? За собаку, что ли?

- Почему бы нет?

- Простите, но это вздор! Кто станет убивать столь красивую и

привлекательную женщину, памятуя о какой-то старой-престарой истории о собаке?.

- Очень странно, - задумчиво прищурился Джозеф. - Здесь говорится,

что Макензи был в числе сенаторов, отправившихся на "Ореол" одиннадцать лет назад.

- Ну и что?

- А то, что после освобождения заложников от сардерийцев его не было

в числе остальных. Он долгое время считался пропавшим без вести, а позже был объявлен погибшим.

- Необычная история, - согласился Вертмаш.

- Полагаю, нам придется поломать еще голову над этим делом,

задумчиво промолвил Синклер. - Приведи-ка этого удальца сюда, попробую узнать что-нибудь от него. Вертмаш, кивнув, вызвал на связь тюремщика участка и приказал ему привести заключенного Генри Макензи. Когда охранник вошел в камеру, узник спокойно пребывал в параллельном мире снов. Разбудить его оказалось довольно сложной задачей. Долгий перелет, смена обстановки, пережитые события минувшего дня и безжалостные ночные думы нарушили покой Генри. Проснувшись, заключенный долго не мог сообразить, где находится, как попал туда и кто стоит над его головой, без устали что-то треща. Он широко раскрыл глаза, присел, болезненно потянулся и уставился на человека в форме. Заставил себя сконцентрировать свое внимание и понять смысл слов говорящего.

- .следуй за мной.

- Куда? - спросил заключенный.

- Синклер желает видеть тебя.

- Millia molligheart[122]! И поспать спокойно не дадут,

проворчал Генри. - Кто еще такой этот Синклер?

- Следователь, занимающийся вашим делом.

- Ах! Этот тронутый, хохлатый хлюпик, - недовольно протянул

заключенный, поняв, о ком идет речь.

- Выбирайте выражения. Негоже хулить людей, которых вы совсем не

знаете.

- Очень мне нужен этот ваш хряк.. Убери от меня руки, худосочный! Не

советую сердить меня, - злобно оскалился Генри. - Я могу идти и без твоей помощи, трубковерт.. Не толкайся, я сам пойду. Макензи последовал за тюремщиком, который доставил его в кабинет следователя.

- С добрыми вестями, небось, раз вы разбудили меня в такую рань?

- Перестань кряхтеть, как старая грымза. Сядь и отвечай на мои

вопросы.

- Опять эти нескончаемые вопросы, - недовольно протянул

подследственный. - И долго вы будете тянуть эту волынку?

- Пока куда-нибудь не приедем, и путь наш будет зависеть только от

тебя.

- Я сказал вам все, что знаю.

- Правда? - ухмыльнулся Синклер. - Вчера, когда мы спросили вас о

прежних привлечениях к суду, вы заявили, что никогда не были под следствием. А сегодня я узнаю, что такое имело место трижды.

- Пронюхали, значит, - опустив глаза, устало вздохнул Макензи.

Возможно, кое-какие подозрения в моей честности и были, но они никогда не доходили до суда, небрежно усевшись на стул, заявил он.

- Вы были знакомы с пострадавшей?

- Да. Я уже говорил вам об этом.

- Но вы не сказали, какие у вас были с ней отношения.

- Дружеские, - не намереваясь посвящать постороннего в свои сердечные

дела, сказал Генри.

- Вы подружились с ней до того, как повесили ее собаку?

- Я никого не вешал, - едва сдерживая свое негодование,