Сергей Данилов - История Канады

В колониях все шире распространялись англоязычные названия сел, городов, рек, графств, избирательных округов и т. д. В подражание метрополий появились Брентфорд, Кембридж, Кент, Нью-Вестминстер, Нью-Глазго, Питерборо, Ричмонд, Садбери, Селкирк, Уэстморленд, Шарлоттаун, Эбботсфорд, Эссекс, реки Дон и Трент. В Верхней Канаде англоязычные переселенцы назвали одну из рек Темзой и основали на ее берегу город Лондон. У британской столицы появился двойник.

Увековечены были служившие британской короне путешественники, полководцы и администраторы — Ванкувер, Дандас, Карлтон, Нельсон, Нэпир, Симкоу, Томпсон, Шербрук. Однако почти все прежние франкоязычные географические названия — Жонкьер, Лак-Сен-Жан, Ришелье, Сорель, Талон и др. — сохранялись.

С продвижением исследователей и колонизаторов на северо-запад англо- и франкоканадцы сохраняли индейские названия. Так на карте появились Атабаска, Ветаскивин, Виннипег, Калгари, Карибу, Манитоба, Онтарио, Саскачеван, Спадайна, Уоскана, Шикутими, Юкон.

Появились и комбинированные названия, основанные на смеси нескольких языков. Жители Нижней Канады при наименовании одного из северных поселков объединили слова «норд» (север) со второй половиной слова «Канада». На карте появилась Норанда — в переводе что-то вроде Североканадска.

Иммиграция с Британских островов повлекла за собой важные изменения в экономической структуре Канады. С прекращением англо-французских и англо-американских войн значительно увеличились масштабы морского и океанского рыболовства, особенно у берегов Ньюфаундленда. Бурная индустриализация Англии и Шотландии повысила спрос на хлеб и тем самым вызвала к жизни становление зернового хозяйства сначала в Нижней, а затем в Верхней Канаде. В 30–40-х годах XIX в. канадское зерно впервые стало поступать на внешние рынки. Экспортом его занялись англоканадские купцы из Квебек-Сити и Галифакса. Отныне Британская Северная Америка прочно перешла на самообеспечение хлебом, овсом, ячменем, а затем и мясом. Колониальное хозяйство шаг за шагом становилось многоотраслевым.

Торговля мехами и рыболовство сохранились, но постепенно стали утрачивать былое значение. Прежняя «пушная экономика» медленно вытеснялась «зерновой экономикой» и «лесной экономикой».

Парусный деревянный флот Британской империи предъявлял внушительный спрос на канадскую древесину. В Новой Шотландии и в Нижней Канаде, богатых высококачественным лесом, в том числе сосной, дубом, орехом, с успехом развивались кораблестроение и мебельная промышленность.

Первая половина XIX столетия стала временем преуспеяния Новой Шотландии и Нью-Брансуика. Эти небольшие прибрежные колонии были тогда фасадом Британской Северной Америки. Они словно магнитом притягивали переселенцев и капиталы из Европы.

По общим темпам развития к двум Атлантическим провинциям неуклонно подтягивалась Верхняя Канада, население которой в 1800–1835 гг. возросло очень заметно — с 50 до более чем 300 тыс. душ. В Верхней Канаде Торонто и Кингстон на глазах одного поколения из захолустных поселков превратились в заметные города. В Верхней Канаде зародились металлургия, металлообработка, развивались пищевая промышленность и сфера услуг.

Английская иммиграция повлекла за собой и общее оживление культурной жизни колоний.

Англичане положили начало издательскому делу. В 1778 г. они основали первую канадскую ежедневную газету «Монреал газетт» просуществовавшую 200 лет. В начале XIX в. стали выходить еженедельные и ежемесячные литературные и общественно-политические вестники и журналы. Первоначально они были только англоязычными. Однако в 1806 г. был основан и франкоязычный вестник — «Ле Канадьен».

При британском колониальном владычестве появился театр. Его зачинателями стали жители Галифакса, сочинившие и сыгравшие в 1774 г. романтическую пьесу «Акадиус, или любовь в тишине». В 1824 г. в Монреале открылся первый канадский профессиональный театр.

В англоязычных колониях вскоре встал вопрос о высшем образовании. Первая попытка такого рода была предпринята в 1789 г. в Новой Шотландии, где под покровительством англиканской церкви на общественные пожертвования был открыт Королевский универсальный колледж — прообраз университета. В 1827 г. крупный делец Томас Макгилл основал в Монреале университет, названный в его честь. Макгильскому университету суждено было надолго стать крупнейшим англоязычным высшим учебным заведением Канады.

В целом же Нижняя Канада все более отставала в своем духовном и хозяйственном развитии от Верхней. На экономический динамизм британцев и на их воинствующий протестантизм «канадьены» отвечали еще большей привязанностью к традиционному образу жизни и католичеству. Негласным девизом франко-квебекского общества стало: «В Квебеке ничто не должно умереть и ничто не должно измениться». Особенно рельефно данный постулат отразился в написанном несколько позже — в начале XX в. — романе погибшего в дорожной катастрофе писателя Луи Эмона (1880–1913) «Мария Шапделен». (Небольшая книга Эмона так убедительно раскрыла особенности закостеневшего сельского и религиозного массового сознания франкоязычной Канады, что в считанные годы стала классикой. Она выдержала массу изданий на нескольких языках. Впоследствии ее несколько раз экранизировали.)

Главными общественными фигурами Нижней Канады (кроме Монреаля) оставались католический священник и сеньор.

В то время как англоканадцы основывали шахты и страховые общества, верфи и торговые фирмы, франкоканадцы строили кафедральные соборы и в 1844 г. организовали религиозно-национальное Общество Святого Иоанна Крестителя, который считается их покровителем. В Общество вступили десятки тысяч человек. В нем считали — и до сих пор считают — необходимым состоять многие члены квебекской церковной иерархии и политической элиты.

По-прежнему мало кто из франкоканадских трудящихся стремился получить среднее и тем более высшее образование, стать предпринимателем, управленцем или ученым. Бедность и привычка к самоограничению были слишком сильными. Многие «канадьены» подрабатывали на лесопильных заводах или бумажных фабриках Квебека и двух соседних американских штатов — Вермонта и Мэна. Но очень немногие перебирались на постоянное жительство в города. Доля горожан среди франкоканадцев (10–12%) не росла вплоть до первой трети XX века.

Уделом малочисленных, малограмотных и неквалифицированных франко-квебекцев-горожан — и это закономерно оставался труд чернорабочих, землекопов, домашней прислуги. Наиболее честолюбивые и состоятельные «канадьены» избирали профессии священников, нотариусов, судей, журналистов, но не бизнесменов или менеджеров. Почти никто не стремился стать офицером.